|
Понятно, что это способствовало развитию эсхатологической литературы. И схоластическая, и мистическая традиции отдали дань этому жанру. В целом литература, относящаяся к «Ars Moriendi», распадается на две большие группы: первая занимается в основном вопросами значения смерти в нашей жизни; вторая более конкретно сосредоточена на вопросах, связанных с переживанием реальной физической кончины, приготовлениями к ней и на уходе за умирающим. Произведения первой группы правильнее было бы называть «Ars Vivendi», или «Искусство истинной жизни». Их повторяющейся темой являлись размышления о смерти, ведущие к презрению по отношению к миру. Ключевая проблема человеческого существования наилучшим образом выражалась в латинском изречении «Morscerta, hora incerta» («Самое определенное в жизни — смерть, самое неопределенное — ее час»). Из этого следовало каждое мгновение жить так, словно оно — последнее; страх смерти — начало всякой мудрости, он вносит в жизнь человека постоянную настороженность и стремление избежать поведения, способного привести к плохим результатам; поэтому человеку нужно было заботиться о том, чтобы жить не как можно дольше, а как можно правильнее. Произведения, в символических образах осуждающие мир, с помощью притч и метафор описывали бренность и ничтожность всех земных целей. Особо излюбленными мишенями являлись сильные мира сего: чины церковной иерархии (епископы, кардиналы, папа) и мирские властители (судьи, герцоги, короли, императоры)1. Сильнейшим доводом для презрения к миру было раздумье над уродством смерти и натуралистическое описание человеческого тела, находящегося на различных стадиях гниения и биологического разложения. Не стоит стремиться к земным радостям, власти, богатству, ибо все это обернется горечью в час кончины. Взамен следует сконцентрироваться на трансцендентальной действительности. Тема смерти, столь мощно звучавшая в художественной прозе, нашла выражение и в поэзии в виде многочисленных стихов на тему «Memento mori» («Помни о смерти»), напоминающих людям об их бренности. Особенно интересными были полемические стихи (Streitgedichte), представлявшие философские и религиозные вопросы жизни и смерти в виде диалогов, ведущихся с различных точек зрения между человеком и смертью, 1 Тот факт, что даже такие выдающиеся личности подчиняются той же неизбежной жизненной схеме, как и все прочие, часто использовался в качестве решающего доказательства правильности изречения Соломона: «Суета сует, все — 332 —
|