|
Августин вторил древней теме, которая звучала у Платона и Лао Цзы почти за тысячелетие до этого. Платон восклицал: "Есть око души, более драгоценное, чем десять тысяч телесных очей, ибо лишь оно одно видит истину". Лао Цзы заключал: "Понимающий человек предпочитает внутреннее око внешнему". Каждый из этих мудрецов выражал одно и то же мнение – "понимающий человек" ценит око души больше, чем физическое око, потому что именно око души позволяет нам распознавать божественное. БОЖЕСТВЕННЫЙ МИР Поначалу это видение божественного внутри нас и в мире прорывается лишь дразнящими проблесками, рождающимися под влиянием, быть может, красоты заката, прикосновения любимого, или безмятежности молитвы. В такие моменты земной мир преображается. То, что лишь мгновение назад было приятным, но привычным опытом, может наполняться такой экстатической красотой и восторгом, что это навсегда остается самым драгоценным и преображающим переживанием в жизни человека. Тогда, подобно Иакову из иудейской Торы, мы внезапно осознаем, что "истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!", и начинаем понимать слова Иисуса, что "царствие Отца простирается на земле, а люди его не видят". Порой, экстатический опыт происходит спонтанно, и его можно заново переживать и углублять в последующей духовной практике. Первоначальный опыт – особенно, если он случается в детстве – может быть неправильно понят и отвергнут другими людьми, которые никогда не прикасались к божественному. Лишь годы спустя, с помощью духовной практики и учителя, оказывается возможным по достоинству оценить его значение. Одна женщина, занимающаяся практикой Дзен, описывала подобную последовательность событий, которая началась на побережье Массачусетса, когда ей было девять лет. Солнце как раз начинало вставать, как и в любой обычный день, но моё восприятие внезапно изменилось. Я видела свет, поднимающийся из океана, в виде отдельных, медленно движущихся частиц, и в благоговении наблюдала как они сочетались в меняющиеся многоцветные узоры. К тому времени, как солнце полностью показалось из воды, я была вне себя от переполнявших меня несказанных чувств. Теперь я могла бы описать это, как ощущение, что все вокруг совершенным образом сочеталось между собой, что мир был прекрасен во всех отношениях – и что сама жизнь была чем-то удивительным и волшебным... Мне было всего девять лет, и я не могла найти слов, чтобы объяснить свое поразительное переживание, и решила никому о нем не рассказывать. Но я также начала бояться, что со мной что-то не так. — 141 —
|