|
Когда терапевтические отношения должны прекратиться — это ключевой вопрос. Одна женщина виделась со своим психологом регулярно в течение одиннадцати лет, начиная с ранней юности. Перспектива "вылечиться", казалось, давно померкла для нее. Тратя приличную часть своего дохода на обеспечение дружеских отношений с терапевтом, женщина признавала свою огромную потребность в нем. Она часто говорила об отъезде из города, где жила, потому что с ним были связаны плохие ассоциации, и потому, что она хотела начать все снова. Затем она сетовала на то, что не скопила достаточного количества денег, чтобы уехать. Так или иначе, она отдавала себе отчет в том, что переезд будет означать прерывание ее терапии с этим самым психологом. Страх неизвестности и нежелание отказываться от надежных источников подпитки — это составные части аддикции. Терапия должна означать высвобождение эмоциональной энергии, энергии, которая раньше была заблокирована или направлялась не туда, так, чтобы она могла проявляться конструктивно. Когда вместо этого терапия отводит энергию от проблем реальной жизни И реальных отношений, возникает опасность того, что она станет аддикцией. Становясь более зависимым от одобрения психиатра (или просто его присутствия) для собственного существования, пациент может жертвовать возможностью (и даже желанием) получать другое удовлетворение. Возьмем, например, разведенную женщину, которая заканчивала свои вечерние свидания пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть перед утренними встречами со своим терапевтом. Эта женщина была несчастна без друга или мужа, но, посвящая так много времени и внимания своему психиатру, она мало что оставляла для других отношений. Мужчины находили такое обращение пренебрежительным; таким образом, одна из основных проблем, которые мотивировали ее видеться с психиатром, была еще осложнена терапией. Что казалось подозрительным в роли ее психиатра, так это его готовность принимать так много внимания от своей пациентки. Однажды, когда женщина рассердилась на то, что он назначил другой клиентке встречу сразу после нее, психиатр спросил, что ее реакция говорит о ней. Он мог бы также поинтересоваться, что это говорит об их отношениях. Филлис Чеслер, в "Женщинах и Безумии", рассматривает институт психиатрии как форму социального контроля, которая особо усиленно используется для того, чтобы удержать женщин на их месте. Она обращает внимание на то, что, в то время как 90 процентов психиатров — мужчины, подавляющее большинство проходящих индивидуальную терапию — женщины. Согласно Чеслер, терапия напоминает брак, являясь для женщины социально одобряемым путем получения указаний от авторитетного мужчины. В терминах аддикции, женщина может иметь преимущества устойчивых отношений с мужчиной без того, чтобы сталкиваться с нормальными требованиями таких отношений. Она может регулярно высказывать свои жалобы, ожидая, что ее терапевт всегда будет отзывчив к ней, и не слышать от него других требований, кроме требования уплаты гонорара. Не будучи настолько всеобъемлющей, как брак или любовный роман, психотерапия может оставаться центром жизни человека. Она имеет и дополнительное преимущество: она доступна тому, кто не способен предложить другому человеку столь же надежную гавань, которой ищет сам. Что касается роли мужчины в этой тяжелой ситуации, то наивно Думать, что большинство терапевтов идеально свободны от вовлечения эго. "Обязательство по отношению к терапии", которого терапевты требуют от своих пациентов, превращается, во многих случаях, в обязательство верности им как мужчинам. — 116 —
|