ЛСД Психотерапия

В результате этих инструкций оба лабораторных работника получили Торазин вскоре после того, как начали ощущать эффекты препарата, и на машине скорой помощи их поспешно перевезли в закрытую палату государственной психиатрической лечебницы. Там в компании психотических пациентов они провели остаток периода интоксикации и несколько последующих дней. Под влиянием комбинации ЛСД-Торазин глава департамента наблюдал несколько конвульсивных приступов и имел долгий разговор с пациентом, который показывал ему свои раны после попытки суицида. Тот факт, что он был помещен экспертами по психическому здоровью в компанию пациентов с серьезными нарушениями, значительно усугубил его страх, что он и сам может развить похожее состояние. Анализ его ЛСД состояния, которое было частично подавлено введением Торазина, показал, что он испытывал элементы БПМ II, и заточение в закрытой палате и его приключения там являлись мощным подкреплением его отчаянного состояния.

Переживание его ассистентки было более поверхностным; её реакция на атмосферу закрытого отделения была в том, чтобы собраться и сохранять контроль любой ценой. Ретроспективный анализ её переживания показал, что она приближалась к травматическому детскому воспоминанию, но из-за внешних обстоятельств она подавила его и не позволила ему проявиться. Её чувства потери волос оказались симптомом, связанным с глубокой психологической регрессией; младенческий образ тела, соответствовавший возрасту, в котором она испытала травматической событие, включал безволосость, как естественное состояние.

Во время своего визита в Институт Психиатрических Исследований в Праге эти два фармацевтических работника смогли не только поработать над своими симптомами, но также изменить их образ ЛСД и связанные с ним негативные чувства. Мы объяснили им природу ЛСД состояния и обсудили с ними терапевтическую программу и принципы проведения сеансов. Перед отбытием у них была возможность обсудить эффекты ЛСД с пациентами, проходящими психолитическое лечение, сеансы которых прошли в совершенно других обстоятельствах. Я заверил их, что не было причин для паники, если кто-то отравился ЛСД; в сущности, мы постоянно создавали подобные ситуации в нашей программе. Им посоветовали иметь специальную тихую комнату, где индивид, получивший интоксикацию, мог провести остаток дня, слушая музыку в компании хорошего друга.

Несколько месяцев спустя мне позвонил начальник департамента. Он сказал, что у них случилось ещё одно «происшествие»: девятнадцатилетняя лаборантка испытала профессиональную интоксикацию. Она провела день в комфортной комнате, примыкающей к её лаборатории, в компании своего друга и «повеселилась на славу». Она нашла свой опыт очень приятным, интересным и полезным.