Начала христианской психологии

Книга Бытия говорит о том, как совершалось творение. Это не научная космология, и библейские "шесть дней творения", симво­лически запечатленные в наших днях недели, суть этапы более иерар­хического порядка, чем хронологические. Из элементов, созданных одновременно в первый день, постепенно создаются как бы концен­трические круги бытия -или, вернее, многоступенчатая пирамида, устремленная к горнему миру. К шестому дню земной космос подходит к своему завершению. Созданы основные стихии - земля, вода, воздух, сотворены светила на "тверди"; появляется жизнь - царство растений, сфера психической жизни - пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие. Творческие логосы-воления постепенно созидают иерархические части земного космоса. Каждая из низших форм тварного мира, пресу­ществляясь, своей субстанцией входит в последующую высшую. Но человек - не "часть природы", хотя органически и связан со всем строем мироздания. В шестой день творения книга Бытия приот­крывает тайну "превечного совета" Бога о создании человека. "Сотво­рим человека по образу Нашему и по подобию Нашему" (Быт. I, 26). Как бы останавливаясь в поступательном процессе творения, Бог обращается к Самому Себе. "Сотворим" - указывает на множествен­ность Лиц, участвующих в совете: православные толкователи всегда видели в этом прикровенное, но несомненное указание на то, что Бог есть одновременно Единица и Троица, Единый по естеству и троичный по ипостасям.

Теперь мы уже вплотную подходим к христианской антропологии, и один из важнейших здесь вопросов - это образ и подобие Бога в человеке.

Человек - центр вселенной. Эта идея была известна и в антич­ности. В античной философии человек - это "микрокосм", он - малый мир, он объемлет все мироздание, придает ему смысл. В этом его значение и превосходство в тварном мире. Античному пониманию че­ловека был свойствен имманентизм. Христианская антропология не отказывается от идеи "микрокосма", но в учении Отцов Церкви она существенно меняет свои смысл и содержание.

Действительно, человек есть образ и подобие вселенной, будучи органично связан с землей; но подлинное его величие не в этом, а в том, что он причастен Божественной жизни в тайне образа и подобия Божия, которым он запечатлен.

Прежде всего, образ Творца в человеке открывается в том, что человек - не слепая природа, он - личностное существо, как и Бог. Здесь принципиальное отличие христианской антропологии от античного понимания места человека в мироздании. Если там для достижения высшей цели человек должен преодолеть в себе индивидуальное личностное начало, "космизироваться", дабы раство­риться в безличностной божественной субстанции, то христианство утверждает абсолютно личностный характер отношений человека к Живому Богу. Через это единение с Творцом человек призван преобразить себя и мир.