Начала христианской психологии

Мера воздержания, по "Добротолюбию", "должна быть определяема судом совести каждого", главный же наш помощник в этой борьбе -смиренная молитва ко Господу и жажда духовного совершенства: сле­дует христианину "желанием совершенства погашать похоть простран-нопитания и чревоугодия". Только "держание взора ума" неотлучно прикованным к благам нетленным способно победить в нас естест­венное, в силу нашей телесности, стремление к телесным же "услаж­дениям". "Победив таким настроением похоть чревоугодия и простран-нопитания, как не рабы уже плоти, мы будем признаны достойными вступить и в высшие противоборства - сразиться с нечистыми силами, которые обыкновенно вступают лично в борьбу только уже с побе­дителями. Таким образом подавление плотских вожделений оказыва­ется неким солиднейшим основанием всех браней" (св. Иоанн Кассиан Римлянин).

Однако "не внешнего врага надобно нам бояться: враг наш заключен в нас самих". Телесный пост - только начало внутрен­ней "невидимой брани" христианина, главное (применительно к дан­ному виду брани)- "пост души". Ибо и душа имеет "свои вред­ные яства, от коих, отучнев, впадает в обрывы сладострастия и без обилия телесного питания. Осуждение ее есть пища, и притом преприятная. Гнев также ее есть пища, хотя не так легкая, а подчас вредная, и даже смертоносная. Зависть есть пища души, ядовито повреждающая ее соки и непрестанно мучающая ее, несчастную, счастливыми успехами других. Тщеславие ее есть пища, которая на время услаждает ее приятным вкушением, а после делает пус­тою, обнаженною и лишенною всякой добродетели, и оставляет бесплодною и не способною приносить плоды духовные... Всякое похотствование и блуждание сердца непостоянного есть некое пасение души на своего рода пастбище, питающее ее вредными яствами, небесного же хлеба и твердой пищи делающее непричастною" (св. Иоанн Кассиан Римлянин).

Дела любви должно предпочитать посту - учат свв. отцы. Как это понимать? В "Добротолюбии" есть описания жизни египетских подвиж­ников, которые, принимая духовного гостя, "не стеснялись соблюдения определенного уставом часа для принятия пищи, но везде разрешали на пищу прежде того, - кроме только среды и пятка". На вопрос, почему у них так свободно нарушается правило каждодневного поста, один из старцев ответил, что, мол, "пост всегда со мною, вас же я не могу удержать с собою навсегда". Кроме того, пост составляет "жертву произвольную", исполнение же дела любви "есть не отложимое требо­вание заповеди". Принимая в вас Христа, говорил старец, я должен напитать его. А когда провожу вас, тогда сделанное ради Его снис­хождение возмещу строжайшим постом.