|
В проблеме личности, понимаемой как образ Божий в нас, есть особая загадка, требующая своего разрешения. "Личность есть луч Абсолютного, несущий в естество человека начало свободы, потенциальной бесконечности и силу самовидения, замыкающего ее в себе самой" [3. С. 88]. Но в то же время личность во всех своих проявлениях, во всех своих функциях обнаруживает связность и органическое единство со-бытийной общностью. Как же согласовать идею индивидуальности с ее сращенностью и неотторжимостью от общности? Мы продолжаем жить под гнетом двух полярностей - абсолютного индивидуализма и не менее абсолютного коллективизма. Сугубо рациональный синтез между этими двумя крайними течениями так и не был найден, да и вряд ли будет, поскольку он предполагает благодатное начало. И это благодатное начало есть, оно дано нам каждодневно и повсеместно в Церкви, в живом многоединстве цельной жизни многих, в общине верующих, в их соборности по образу Божественного триединства. В послании ап. Павла к Филиппийцам [Флп. 2; 2-5] дан завершенный образ самого духа соборности: "То дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны; Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе". Итак, соборность - максимальное единство при наибольшем разнообразии - есть ключевое и объемлющее понятие всей человеческой реальности. Согласно замечательной формуле А.С. Хомякова, соборность - это свободное единство в любви. И только очам любви открывается это единство не как внешнее (часто оккупирующее нас) соединение, какое мы имеем во всяком мирском сообществе, но как таинственная первооснова жизни человека. Эта первооснова, соборность, общность со-бытийная дана и задана человеку во всяком его наличном состоянии. Но как возможен выход из нее и возвращение к себе новому, способному войти (или построить) в новую же общность? В свое время для решения этого вопроса П. Тейяр де Шарден предложил кардинальное средство: окончательно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, форм поведения все второстепенные и двусмысленные проявления внутренней активности и рассмотреть центральный феномен человеческой субъективности - рефлексию. По самому общему определению, рефлексия есть специфически человеческая способность, которая позволяет человеку сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя - предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и тотального преобразования. Иными словами, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии как основополагающем механизме ее конституирования и развития в онтогенезе. Именно поэтому субъективность есть самый общий принцип существования человеческой реальности, но ее конкретный (теперь уже - субъектный) способ бытия и уровень духовности определяется характером и масштабом рефлектированности самой человеческой жизнедеятельности. Субъективность, таким образом, есть интегративная и в то же время внутренне существенная характеристика человеческой реальности в целом, которая в своей онтогенетической (биографической) развертке открывается как становящаяся иерархия способов, как последовательность ступеней духовного самоопределения человека в мире и в самом себе. — 121 —
|