|
Теперь возвращаюсь к истории брата, которую я, однако, с этого момента должен в некоторой части изложить прагматически. Оказалось, что в то время, когда сестра начала свои попытки соблазнения, мальчику шел четвертый год (три с четвертью или три с половиной). Это произошло, как сказано, весною того же года, в летние месяцы которого появилась гувернантка и когда осенью родители, по возвращении домой, нашли в нем такую глубокую перемену. Весьма естественно эту перемену в нем привести в связь с имевшим место в этот период времени пробуждением его сексуальности. Как реагировал мальчик на соблазнение со стороны старшей сестры? По его словам: отказом, но отказ относился к лицу, а не к делу. Сестра, как половой объект, оказалась для него неприемлемой, вероятно потому, что отношение к ней вследствие соревнования из-за любви родителей приняло враждебный характер. Он стал ее избегать, и ее ухаживания скоро прекратились. Но он старался вместо нее найти другое любимое лицо, и рассказы самой сестры, ссылавшейся на пример няни, определили его выбор. Несколько раз от попытался обнажить перед няней свой орган, что, как и во многих других случаях, когда дети не скрывают своего онанизма, должно пониматься, как попытка соблазнить. Но няня разочаровала его, сделала серьезное лицо и сказала, что нехорошо так делать: у детей, которые этим занимаются, на этом месте делается «рана». Эта угроза имела различные последствия. Во-первых, ослабла его привязанность к няне. Теперь он мог бы на нее рассердиться; позже, когда с ним случались припадки ярости, оказалось, что он действительно озлоблен против нее. Но для него было характерно то, что он с трудом переходил от одной либидозной установки к другой. Когда на сцене появилась гувернантка, которая часто ругала няню, гнала из комнаты и пыталась подорвать ее авторитет, он искусственно преувеличивал свою любовь к няне и проявлял неприязнь и упрямство по отношению к нападающей гувернантке. Тем не менее втайне он стал искать другой сексуальный объект. Соблазнение же указало ему на пассивную сексуальную цель — искание чьих-либо прикосновений к своим гениталиям; мы увидим, от кого он хотел этого добиться и какие пути вели его к этому выбору. Как мы и предполагали, с первыми половыми возбуждениями начались его сексуальные «исследования», и скоро он столкнулся с проблемой кастрации. В это время он имел возможность наблюдать при мочеиспускании двух девочек, свою сестру и ее приятельницу. Благодаря своей сообразительности, он мог бы и сам, наблюдая их, понять настоящее положение вещей, но он вел себя при этом так, как нам это известно о других мальчиках. Он отклонил мысль, что видит здесь подтверждение раны,- которой угрожала няня, и объяснил себе, что это «передняя попка» девочек. Такое решение не покончило с темой о кастрации; во всем, что он слышал, он находил новые намеки на нее. Когда однажды детям дали окрашенные продолговатые конфеты, то гувернантка, склонная к диким фантазиям, объявила, что это куски разрезанных змей. Это напомнило ему, что отец однажды во время гуляния увидел змею и разрубил ее своей палкой на куски. Он слышал, как читали историю (из «Лиса-Ренара»), как волк хотел зимою ловить рыбу и пользовался своим хвостом для приманки, причем хвост примерз и оторвался. Он расспрашивал о различных названиях, которыми обозначают лошадей в зависимости от того, были ли они выхолощены или нет. Он был, следовательно, занят мыслями о кастрации, но еще не верил в нее и не боялся ее. Известные ему в то время сказки навели его на другие сексуальные проблемы. В «Красной Шапочке» и в «Семерых козлятах» детей вынимают из живота волка. Был ли, следовательно, волк женским существом или, может быть, и мужчины могли иметь в животе детей? В то время это еще не было решено. Впрочем, во время этих исследований он не знал еще страха перед волком. — 128 —
|