|
Иногда психотерапевт может понять значение теста только после того, как пройдет его и получит от пациента новый бессознательный материал В психотерапии большинства пациентов рано или поздно наступает момент, когда психотерапевту уже известно, что его тестируют, но он не знает, какие именно патогенные убеждения пациент пытается опровергнуть. В таких случаях психотерапевт не может узнать, прошел ли он тест пациента, до тех пор, пока не увидит реакцию пациента на свое поведение. Если пациент реагирует на вмешательство психотерапевта отступлением, психотерапевт может предположить, что провалил тест. Если же пациент движется вперед, психотерапевт имеет основания надеяться, что успешно выдержал испытание. В последнем случае психотерапевт по характеру реакции пациента может сделать вывод о том, с какими именно патогенными убеждениями борется пациент. В следующем примере пациентка предложила психотерапевту мощный тест. Психотерапевт не вполне понимал значение этого теста, пока не прошел его и не получил от пациентки новый бессознательный материал. Нэнси С. Пациентка, Нэнси С., врач, тридцати пяти лет, обратилась к психотерапевту по поводу своих отношений с мужем. Она часто злилась на мужа и била его, иногда почти без всякой причины. Во время первых нескольких встреч с психотерапевтом рассказ о своих проблемах давался пациентке с трудом — мешало сильное чувство стыда за себя и своих родителей. Особенно тяжело ей было описывать свои отношения с матерью, которая имела ужасный характер, легко впадала в гнев и часто била ее в детстве. Нэнси мало сообщала о своем отце, сказала лишь, что любила его. В течение первых 18 месяцев психотерапии пациентка устойчиво прогрессировала. Она стала тестировать психотерапевта, чтобы убедиться, что ее слова не выводят его из себя, что он не стыдится и не отвергает ее и что она может относительно безопасно испытывать к нему привязанность. Кроме того, стали налаживаться ее отношения с мужем. Затем психотерапия была прервана: психотерапевт должен был уехать из города на четыре месяца. Перед отъездом он по просьбе пациентки договорился с одним из своих коллег о том, что тот будет продолжать лечение до его возвращения. Когда основной психотерапевт через четыре месяца вернулся и возобновил терапию, пациентка сразу же уведомила его, что собирается встречаться с ним лишь раз в неделю вместо двух, как было раньше, и продолжать лечение у второго психотерапевта. Первый психотерапевт, неправильно решив, что Нэнси предлагает ему тест на отвержение, убедил ее встречаться дважды в неделю, как и раньше, и прекратить психотерапию с его коллегой. Однако, убедившись вскоре в ложности своих предположений о характере тестирования пациентки, психотерапевт принял ее новое расписание. Через несколько недель пациентка удивила психотерапевта новым откровением: оказалось, что в детстве она испытывала не только физическое насилие со стороны матери, но и сексуальное насилие со стороны отца. Она была очень подавлена, описывая это. Она чувствовала стыд и вину. Наиболее острое страдание причиняло ей чувство предательства по отношению к отцу. Нэнси любила своего отца и чувствовала, что он надежнее, чем мать; кроме того, она поклялась сохранять тайну их отношений. — 80 —
|