|
Из всего этого терапевт сделала следующий вывод: Дженис получила убеждение в том, что она заслуживает, чтобы с ней плохо обращались те, с кем плохо обращаются, от своих родителей, первых и абсолютных авторитетов. Вывод подтверждается фразой Дженис, что ее наказывали только тогда, когда она была “плохой”. Говоря это, она подразумевала, что заслуживала их наказания. Общение с предыдущим терапевтом Дженис ощущала как мучение, поскольку восприняла его интерпретации как обвинение в неудачном замужестве. Интерпретации, таким образом, подтвердили ее патогенное убеждение в том, что она была “плохой” и поэтому провоцировала мужа на жестокость. Во сне, в котором она хотела убить предыдущего терапевта, Дженис говорила себе то, что не могла осознать в бодрствующем состоянии (см. главу 7). Она была настолько послушной с тем терапевтом, что не смогла полностью осознать, что ненавидит его за то, что он обвинил ее в ответственности за жестокое обращение мужа. По аналогичной причине ей снилось, что она хочет убить мужа. В бодрствующем состоянии Дженис верила, что заслуживает его насилия, и поэтому не имеет права ненавидеть мужа. Терапевт смогла получить подтверждение правильности описанных выше выводов из реакции Дженис на определенные интерпретации. Спустя несколько недель после начала терапии терапевт сказала, что муж Дженис плохо обращается с ней, и пациентка нисколько не заслужила этого. Дженис в ответ немедленно стала более дружелюбной и оптимистичной. Этой ночью ей приснилось, что старый врач очень плохо лечил ее рану головы, но любящая медсестра-практикантка помогла залечить ее. На следующей сессии Дженис показала, что хорошо использовала комментарии терапевта, вспомнив, что в детстве родители били ее и без всякой видимой причины. Через неделю Дженис протестировала терапевта, внезапно изменив свое решение держаться подальше от мужа. Она вежливо сказала, что хочет остаться в хороших отношениях с мужем и как-нибудь встретиться с ним. Ей немедленно стало легче, когда терапевт усомнилась в разумности этого решения. Фрэнсин А. Фрэнсин А., как и Дженис Д., пришла в терапию, чтобы суметь покинуть своего мужа. Но она чувствовала такую вину за это (всеобъемлющую ответственность за счастье своего мужа), что начала терапию с обратного утверждения: высказала желание улучшить семейную ситуацию. Несмотря на это, Фрэнсин предоставила терапевту заметные указания на ее реальную цель. Хотя она была склонна обвинять себя в несчастливой семейной жизни, но ее описание мужа было таково, что трудно было представить, как можно оставаться вместе с ним. Она обвиняла его (хотя и не явно) в том, что он невнимателен к ней, ленив, пассивен, эгоистичен и несправедлив. — 71 —
|