|
Борьба Марлы за изменение своих убеждений проливает свет на вопрос о чувстве права. В течение всего периода расточительности на вопросы мужа о разумности ее расходов Марла самодовольно отвечала, что имеет право тратить деньги как ей вздумается. Ясно, что ощущение своего права на траты было у Марлы вторичным, компенсирующим ее подсознательное убеждение, что она не имеет права. Пациент, который жестко и упорно демонстрирует свое право на что-либо, часто сильно мотивирован, именно таким образом как была мотивирована Марла. Такой пациент почти с неизбежностью начинает чувствовать, что имеет право на изменение не из жажды злоупотреблений (хотя это тоже может вносить свой вклад), а, наоборот, желание компенсировать или изменить подсознательное убеждение, лишающее пациента его права. Демонстрируемое поведение человека может выражать его адаптационные усилия компенсировать какую-нибудь свою слабость, обусловленную его бессознательными патогенными убеждениями. Этот тезис иллюстрирует случай Рэндалла Д., пришедшего к психоаналитику с тяжелыми обсессивно-компульсивными нарушениями. Рэндалл Д. Основной проблемой Рэндалла была нерешительность. Эта проблема появилась у него в раннем детстве в отношениях с родителями, которые были для него лишены всякого авторитета. Он чувствовал себя не защищенным своими родителями; он опасался, что они не смогут сказать ему “нет”. Он чувствовал себя всемогущим. Он научился защищаться от своего всемогущества, а также защищать авторитет своих родителей, отказавшись от принятия решений. Из-за этого он чувствовал себя ущербным. Решившись на что-либо, он немедленно принимался искать причины не делать этого или делать это иначе. Обсессивно-компульсивные нарушения пациента имели своим источником не его бессознательную амбивалентность, а в первую очередь его бессознательное убеждение в том, что он будет слишком сильным и опасным для своих родителей — и, следовательно, для других тоже, — если будет способен принимать решения. Все свое детство и юность Рэндалл был почти парализован своей нерешительностью. Однако в двадцать с небольшим лет он научился компенсировать ее, следуя жестким расписаниям и системе правил, которую разработал для себя. Например, в будние дни он вставал точно в 6.30, шел на работу в 7.35, приходил домой в 4.30, обедал в 6.00, ложился в постель в 10.00, полчаса читал перед сном, и выключал свет в 10.30. Несколько иного, но столь же жесткого расписания он придерживался и в выходные. Благодаря этим расписаниям и другим правилам, которым он следовал, он мог избегать принятия решений, кроме решений об устройстве расписаний и решения их придерживаться. В то же время он мог поддерживать хорошую работоспособность, пусть ценой жесткого режима жизни. — 35 —
|