|
Результаты данного исследования, рассмотренные в связи с Предположением I (работа Гасснер), демонстрируют, что в течение первых 100 сессий анализа миссис С. вынесла на рассмотрение некоторое прежде не возникавшее психическое содержание без его предварительной интерпретации аналитиком. По мере того, как происходило осознавание этого содержания, она становилась менее тревожной и ощущала все более полно, чем обычно. Мы сделали из этого вывод, что она выносила на рассмотрение это содержание потому, что бессознательно преодолела свою тревогу по его поводу и решила, что может, не подвергая себя опасности, пережить его. Исследования Зильбершатца показали возможный путь того, как именно миссис С. бессознательно преодолела свою тревогу по поводу психического содержания, без его интерпретации. Возможно, она сделала это, подвергнув тестированию свои патогенные убеждения, и это тестирование помогло ей достигнуть успеха в развенчании этих убеждений. Суммируя исследование Зильбершатца, скажем, что его результат подтверждает следующее предположение: если, как произошло в случае миссис С., нейтралитет аналитика помогает пациенту вынести на рассмотрение новый материал, то это происходит не потому, что такая тактика фрустрирует пациента или ослабляет его защитные барьеры. Скорее это происходит потому, что нейтральность терапевта вселяет в пациента чувство уверенности и дает ему ощущение безопасности, достаточное для того, чтобы он был в состоянии выдержать те переживания, которые до сих пор он боялся испытать. Предположение III. На протяжении всего курса терапии пациент работает совместно с терапевтом над опровержением своих бессознательных патогенных убеждений. Он работает в соответствии с собственным бессознательным планом их разоблачения, и делает это двумя путями: (1) тестируя убеждения в отношениях терапевтом в надежде, что они будут опровергнуты, и (2) используя интерпретации терапевта для осознания этих убеждений и чтобы помнить, что они ложны и неадаптивны. Таким образом, терапевт может помочь пациенту тем, что пройдет предъявляемые им тесты, и тем, что предложит ему интерпретации, которые тот может использовать в своей борьбе за разоблачение патогенных убеждений. Доказательство этого предположения потребовало большого количества взаимосвязанных экспериментов. Эти эксперименты, в отличие от описанных выше, не были призваны сравнить компетентность ГАФ и ГВПФ, но показать, что концепции, построенные на основе ГВПФ, привносят в понимание терапевтического процесса высокую степень упорядоченности, ясности и предсказательной силы. Так как эти эксперименты предполагали достоверную формулировку бессознательного плана пациента, первым нашим шагом явилась демонстрация того, что наблюдатели, знакомые с записями нескольких первых сессий терапии (не видя остальных), могут прийти к согласию относительно бессознательного плана пациента. Для того чтобы это осуществить, мы должны найти способ сравнения клинических формулировок. — 136 —
|