|
Подобные сновидения бывают и у тех пациентов, которые в ходе психотерапии стараются вспомнить травматический опыт своего детства. Обычно такие пациенты на начальной стадии психотерапии с трудом вспоминают свои сновидения. После этого они видят серию снов, которые помнят очень живо; в этих снах они переживают травматический опыт, который пытались вспомнить накануне. После полного осознания травматического опыта они часто, как и в начале лечения, в состоянии вспомнить лишь отдельные эпизоды своих сновидений. Именно так было в психотерапии одной моей молодой пациентки. В течение первых двух лет психотерапии она почти не могла вспомнить своих снов. Затем, на третий год, в течение примерно шести месяцев, она видела ряд ярких снов, которые хорошо помнила. В этих снах она видела своего отца, которого на сознательном уровне всегда идеализировала. С помощью этих сновидений пациентка постепенно вспомнила касающееся ее шокирующее событие: однажды, когда ей было восемь лет, она увидела, как отец занимался сексом с ее няней. После того, как это воспоминание всплыло в ее сознании, пациентка продолжала психотерапию еще несколько лет, однако в течение этого периода, как и в начале терапии, могла вспомнить только случайные отрывки своих снов. Другой тип сновидений, которые запоминаются сновидцами для адаптивных целей, это успокаивающие и обнадеживающие сны, которые человек формирует в чрезвычайных неблагоприятных обстоятельствах. Способность этих сновидений помогать сновидцу проистекает из того, что они обладают качеством реально переживаемого опыта. Например, военнопленные, которые видели себя во сне могущественными и наслаждающимися жизнью, думали, что они действительно могущественны и наслаждаются жизнью. После таких сновидений они ощущали себя менее беспомощными и больше надеялись на освобождение. Перед тем, как увидеть эти исполненные счастья сны, солдаты пытались приободрить друг друга разговорами о том, что когда-нибудь их освободят, и они смогут вознаградить себя за время лишений. Однако они получали не много успокоения от этих представлений об исполнении желаний в бодрствовании, особенно по сравнению с переживанием счастья в следующих за этим снами. В другом случае, описанном Вайссом и др. (Weiss et al., 1986, Chapter 7), сон принес огромное облегчение отчаявшемуся пациенту. Когда этот пациент разряжал свой пистолет, тот случайно выстрелил и убил его жену. После этого пациент, очень любивший свою жену, стал думать о самоубийстве. При последующем лечении психотерапевт делал упор на том, что выстрел был совершенно случайным событием. Пациент понимал, что это так, но, тем не менее, не мог простить себя. Затем, примерно через восемь месяцев после начала психотерапии, пациент увидел во сне, что когда он случайно выстрелил в свою жену, та пошатнулась, опустилась к нему на колени и сказала, что прощает его. Это сновидение, как и счастливые сны военнопленных, было ярким и давало пациенту большое утешение. Он помнил его еще в течение многих недель. Когда пациент становился подавленным, он утешался воспоминаниями о сне. Этим сном пациент помог себе переносить свое горе много больше, чем мог сделать это мыслями в бодрствующем состоянии. Он реагировал на сновидение так, как если бы это было реальное событие — т.е. как если бы его убитая жена на самом деле простила его. — 121 —
|