|
До сих пор мы описывали упрощенную модель глубинной психологии, но существует и более сложная модель, содержащая верхний и нижний уровни. При истерии мы обнаруживаем на верхнем уровне симптомы, связанные цепочками памяти с некоторыми травматическими воспоминаниями поры наступления половой зрелости, а оттуда - с воспоминаниями детства на нижнем уровне. В сновидении верхний уровень занимает представляемое содержимое, связанное через работу сновидения и цензора со скрытым содержимым. Последнее относится к нижнему уровню, к месту хранения подавленных детских желаний. В книге «Психопатология повседневной жизни» равная по сложности модель применяется для тех скрытых воспоминаний, в которых события отрочества, находящиеся между памятью о настоящем и воспоминаниями детства, дают ключ к разгадке. Наконец, двухуровневая модель применяется для тех шуток, в которых предварительное удовольствие обещано «техническими приемами» (сравнимыми с работой сновидения), но на нижнем уровне находит свое удовлетворение злобная или сексуальная шутка. Но это еще не все, так как глубинная психология предлагает «зерно» третьей, более сложной модели. Подобно тому, как в разуме взрослого - 114- 7. Зигмунд Фрейд и психоанализ индивида Фрейд обнаруживал влияние забытого мира детства, он представлял себе и более глубокий слой, присущий человечеству в целом, на котором находится множество универсальных сексуальных символов, обнаруживаемых в сновидениях. Это произошло незадолго до того, как Фрейд должен был вывести из универсального характера эдипова комплекса концепцию убийства исконного отца его сыновьями. Все эти понятия глубинной психологии могут оказаться теоретическими и абстрактными, но они становятся живой реальностью, когда иллюстрируются клиническим случаем. Такова классическая история Доры, которую Фрейд лечил в 1900 году, хотя опубликовал ее историю только в 1905343. Этот рассказ отличается своей литературной ценностью и искусством, с которым автор выдерживает читателя в постоянном напряжении на протяжении всего чтения. Вначале Фрейд затратил большие усилия, чтобы объяснить, что, с научной точки зрения, нет ничего дурного в обсуждении половых вопросов (эта предосторожность кажется странной, когда наблюдаешь за потопом сексуально-патологической литературы, продолжающим затапливать всю Европу со времен Крафт-Эбинга). Историю Доры можно также рассматривать как принадлежащую к современной разоблачающей литературе. В истинно ибсеновской манере мы сталкиваемся сначала с ситуацией, кажущейся безобидной, но, по мере развития событий, нас приводят к открытию сложных взаимоотношений, и перед нами открываются тяжкие тайны. — 91 —
|