|
В курсе лечения могут выходить на свет мимолетные проявления навязчивого состояния. Эта возможность есть в любой, казалось бы, бессмысленной идее, которая, однако, подменяет в сознании вытесненные представления, полные смысла. («Замещающие внезапные мысли» по Фрейду.) Иной раз дело доходит до продуцирования кажущихся нелепыми представлений навязчивого характера, которые прямо-таки овладевают психикой пациента и поддаются только аналитическому объяснению. Например, один невротик с навязчивым состоянием вдруг неожиданно прерывает свободное ассоциирование следующей идеей: он не понимает, почему слово «окно» означает именно окно; почему этот ряд букв — о-к-н-о — представляющий всего-навсего бессмысленный набор звуков, должен означать некий предмет. Попытка подвести пациента к дальнейшим ассоциациям не удается; мысль о значении слова «окно» овладевает им настолько, что он не может вызвать никакой другой мысли. На какое-то время я позволяю пациенту поверить, что ему удалось меня обмануть: я останавливаюсь на его идее и говорю что-то о теории образования слов. Однако я вижу, что до пациента не доходят мои объяснения, его мысль продолжает оставаться навязчивой, засев в нем крепко-накрепко. Мне приходит в голову, что она может быть обрывком сопротивления, и я задумываюсь, как бы справиться с этим. Я вспоминаю, что же в анализе предшествовало навязчивой мысли. Непосредственно перед этим я объяснял пациенту значение какого-то символа, и он, казалось, любезно согласился со мной. Теперь же я выражаю подозрение, что пациент на самом деле не поверил в мое объяснение, а свое возражение вытеснил. И вот в навязчивом вопросе — «почему буквы о-к-н-о означают именно окно» — вытесненное недоверие возвратилось. Когда я объяснил это пациенту, помеха была устранена и можно было продолжать анализ. Непрямое возражение, бессознательно преобразующееся в навязчивое образование, очевидно, имеет источником похожую реакцию маленьких детей, которые пользуются этим приемом из-за недостатка храбрости и веры в себя в случаях, когда они хотели бы возразить взрослым, (Как-то я сказал пятилетнему мальчику, что ему не нужно бояться льва; лев убежит прочь, если только ему твердо взглянуть в глаза. «А правда, что и ягненок может съесть волка?» — задал он вопрос. «Ты, видно, не поверил моему рассказу про льва», — сказал я тогда. «Да, не поверил, но прошу вас, не сердитесь на меня за это», — ответил маленький дипломат.) Другой невротик с навязчивым состоянием перестал вдруг понимать иностранные слова, которые я употреблял, а потом — когда я точно перевел ему эти слова — стал утверждать, что теперь не понимает и свой родной язык. Вел он себя как слабоумный. Я объяснил ему, что этим непониманием он бессознательно выражает мне свое неверие: хочет посмеяться надо мной, но вытесняет это желание и представляется идиотом. После этого объяснения он понимал меня превосходно. (Аналитические сеансы показывают, что некоторые умные дети до начала латентного периода, когда они испытали «великое запугивание», считают взрослых опасными глупцами, которым нельзя сказать правду, не подвергаясь опасности быть наказанными. Глупость и непоследовательность взрослых приходится принимать в расчет. Дети здесь не так уж не правы.) — 146 —
|