|
31 Зак. 2370 482 Жак Лакан в каком предстает он нам в морализирующей перспективе, является, без малейшего преувеличения, не чем иным, как фантазмом страдающего навязчивыми состояниями невротика. Совершенно ясно, что при настоящем положении дел темпераменты - по понятным причинам я говорю о тех, которые описаны аналитической практикой теоретически, - темпераменты, я повторяю, истерические встречаются в анализе гораздо реже, нежели натуры, страдающие неврозом навязчивости. Вербовка анализом своих сторонников происходит отчасти именно в русле невротических чаяний. Но иллюзия, фантазм, доступный страдающему неврозом навязчивости, состоит, в конечном итоге, в том, что Другой как таковой дает на его желание свое согласие. А это влечет за собой чудовищные трудности, так как согласие, которое от него требуется, не имеет ничего общего с удовлетворением какого-либо запроса, с ответом на какое-то требование. Но в конечном счете согласие это все-таки куда желательнее, нежели попытка увильнуть от проблемы и дать ей скоропалительное решение, полагая, что достаточно, в конце концов, просто-напросто прийти к соглашению, - что для счастья в жизни довольно будет не вызывать у других тех ожиданий, в которых сам успел обмануться. Некоторые анализы обязаны своим неудачным и сбивающим с толку исходом ряду предубеждений относительно того, какое завершение аналитического пользования можно, собственно, считать удачным. Предубеждения эти ведут к тому, что страдающий неврозом навязчивости субъект поощряется в своих добрых намерениях. В результате эти последние укрепляют свои позиции, побуждая его отдаться той обычной для такого рода субъектов склонности, которая описывается приблизительно известной формулой: не причиняй другим того, чего ты не хотел бы, чтобы другие причиняли тебе. Этот основополагающий для морали категорический императив практическое применение находит в жизни далеко не всегда - особенно же он неуместен там, где речь идет о таких, к примеру, вещах, как соединение между полами. Строить свои отношения с другим на попытке ставить себя на его место - дорожка скользкая, но соблазнительная, в особенности если аналитик, вступающий с маленьким другим, ему подобным, в тесные, лицом к лицу, отмеченные агрессией отношения, испытывает вполне естественное искушение занять в такой ситуации мягкую, щадящую, так сказать, позицию. Но именно эта щадящая Образования бессознательного: глава ХХШ 483 по отношению к другому позиция и лежит в основе всех предосторожностей, церемоний, увиливаний и прочих ухищрений, страдающему неврозом навязчивости столь свойственных. Если делается это - не без основания, разумеется, и, в итоге, значительно усложняя дело, - с целью придать тому, что заявляет о себе в симптомах, обобщенную форму, с целью экстраполировать проблемы субъекта в область морали и предложить ему в качестве их разрешения выход, именуемый жертвенностью, то есть подчинение требованиям другого, то игра, конечно же. просто не стоит свеч. Как опыт о том свидетельствует, дело кончится тем, что один симптом заменится на другой, и притом очень серьезный, так как проблема желания, которая таким образом решена быть никоим образом не может, в тех или иных, более или менее ясных формах, встает в этом симптоме заново. — 357 —
|