|
В любом случае, даже если мы признаем, что принцип удовольствия состоит в возвращении к смерти, удовольствие действительное, то, с которым мы конкретно имеем дело, явно требует объяснений иного порядка. Обязательно должен быть в распоряжении жизни какой-то фокус, который заставил бы субъектов поверить, что находятся они тут исключительно для собственного удовольствия. Мы возвращаемся тем самым к философской банальности, к идее о покрывале майи, которое, вводя людей в заблуждение, позволяет им выжить. Возможность правдами и неправдами достичь его потустороннего - будь то удовольствия как такового, будь то многоразличных удовольствий частичного характера - опирается на принцип реальности. Именно его мы по ту сторону принципа удовольствия и находим. Только это и позволяет Фрейду теоретически оправдать существование того, что называется у него отрицательной терапевтической реакцией. Здесь нам, однако, предстоит задержаться, так как в конечном счете отрицательная терапевтическая реакция эта со стороны субъекта не является сродни реакции стоической. Проявления ее приносят как самому субъекту, так и его окружению массу неприятностей. Более того, они оказываются порою настолько тягостны, что лучшим жребием для всего пришедшего в бытие может показаться в конечном итоге не родиться вовсе. Слово, которое под конец выговаривает Эдип, его ?? ?????, смысловой предел и вершина всей трагической авантюры, не только эту авантюру не упраздняет, но, напротив, увековечивает ее - увековечивает по той простой причине, что если бы не удалось Эдипу в конечном итоге это слово высказать, ему не суждено было бы стать тем героем трагедии по преимуществу, которым мы его теперь знаем. Героем этим становится он лишь постольку, поскольку в конечном счете выговаривает-таки это слово, увековечивает себя. Итак, Фрейд показывает, что по ту сторону принципа удовольствия лежит нечто, представляющее собой, возможно, не что иное, как стремление к вечному покою смерти. Мы, однако, в собственной нашей аналитической практике - и к этому весь смысл второго года моего семинара и сводится - столкнулись с явлением, когда отрицательная терапевтическая реакция носит специфический характер, принимая форму той неодолимой тяги к самоубийству, что дает о себе знать на последних стадиях сопротивления у субъектов, которые были в той или иной степени родителям нежеланны. По мере того, как все яснее выговаривается в анализе то, что должно, по идее, заставить их к собственной, прожитой в качестве субъектов, истории подойти ближе, они все упорнее отказываются в эту игру играть. Более того, они хотят из нее в буквальном смысле слова выйти. Они не согласны быть тем, чем они стали, они отвергают ту означающую цепочку, в которую были допущены своей матерью лишь скрепя сердце. — 207 —
|