|
— Но звери, насекомые… — Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с бабочками. Они, должно быть, прелестны. А то кто же станет меня навещать? Ты ведь будешь далеко. А больших зверей я не боюсь. У меня тоже есть когти. И она в простоте душевной показала свои четыре шипа. Потом прибавила: — Да не тяни же, это невыносимо! Решил уйти, — так уходи. Она не хотела, чтобы Маленький принц видел, как она плачет. Это был очень гордый цветок… Это совершенно поразительное описание любовных отношений, в которых любовники мучают друг друга. Оба слишком страдают внутри и чересчур горды, чтобы первыми сделать жест примирения. Или не знают, как это сделать: вот так в своих негативных проявлениях Анима и Анимус противостоят друг другу. Таким же образом молодые люди из-за нехватки человеческих чувств и недостаточного жизненного опыта зачастую не знают, как преодолеть временные трудности в отношениях, и разбегаются сразу после любой мелкой ссоры. Такова судьба множества ранних влюбленностей. Кроме того, приведенный фрагмент повести великолепным образом демонстрирует тщеславие и капризы типичной Анимы (typical anima). Как правило, женщине-Аниме присуща особая инфантильная капризность и иррациональное поведение; такой тип женщин, как правило, нравится маскулинным мужчинам — это является своего рода компенсацией за последовательную, сознательную жизнь, которую они ведут. Однако поведению женщины-Анимы присущ определенный тип инфантилизма, оказывающийся невыносимым. В повести роза, как и Маленький принц, инфантильна, но инфантильность ее — другого свойства. Поэтому им приходится расстаться. В эпоху античности роза имела прямое отношение к культу богини Венеры и божественному младенцу Эросу (Купидону). Розы использовались и в дионисийских мистериях, так как Дионис также был символом рано уходящей юности В христианской традиции символическое значение розы оказалось разделенным на два аспекта: с одной стороны, роза становится воплощением Девы Марии и небесной любви, а с другой — символом земной похоти (аспект богини Венеры). Один средневековый автор так говорит о шипах розы: «любовные наслаждения всегда сопровождает боль от уколов шипов». Христианская ассимиляция античной символики обычно происходит следующим образом: символ разделяется на две части; одна из них — в негативном своем проявлении — приписывается дьяволу, другая — в позитивном аспекте — соотносится с божественным. Таким образом, если во времена античности и в дохристианскую эпоху позитивный и негативный аспекты были тесно связаны между собой, то в свете христианского сознания происходит их разделение. Именно поэтому в средневековых сочинениях толкование многих символов становится противоречивым: лев, например, может служить воплощением дьявола и одновременно символизировать Христа; роза — знак Девы Марии и вожделения, голубь — символ Святого Духа и похоти и т. п. Если посмотреть на весь перечень символов, в каждом из них можно найти противоположные значения и интерпретации. — 63 —
|