Вечный юноша. Puer Aeternus

Ульрих фон Шпат воплощает архетипическое начало традиционного знания, передаваемого по наследству, а оно находится в постоянном противоречии с духом puer aeternus и принципом постоянного обновления, нового созидания. Софи Линденгус тайно связана с фон Шпатом, который оказался другом ее юности. Таким образом, с точки зрения ее психологии, фон Шпат является воплощением отцовского Анимуса. Именно отцовский Анимус порождает в женщине убеждение в том, что на все есть свой ответ, создает уверенность в том, что все само собой разумеется и не требует доказательств; другими словами, дарит иллюзию всеобщего знания.

Именно эту установку критиковал Юнг, когда негативно отзывался об Анимусе, а именно, установку абсолютной убежденности, с которой женщины распространяют «мудрость», порожденную мнением «все так делают» и «все это знают». Но если пристально посмотреть на подобную «женскую мудрость», увидим, что женщина просто повторяет однажды произнесенное отцом (или кем-то другим), не приняв, не ассимилировав значение слов. Дочь стремится воспроизвести знания прошлого, полученные ею от отца. Передавать традиционные знания, не пропустив их смысл через собственное индивидуальное сознание, не ассимилировав их — опасное занятие, граничащее с одержимостью.

Кроме того, очевидно, что яркой чертой фон Шпата является комплекс исключительного стремления к власти. Софи рассказывает, что даже ребенком он пресекал в игре любые творческие устремления своих сверстников, и детям приходилось играть так, как хотел он. Основа [личности] фон Шпата — власть, а власть в широком смысле слова аналогична инстинкту самосохранения.

На животном уровне есть два основных естественных влечения, которые в определенной мере противоречат друг другу: сексуальный инстинкт со всеми его функциями, включая рождение детей и заботу о потомстве, и инстинкт самосохранения. Эти два влечения противоположны. Рождение и воспитание потомства означают смерть прошлого поколения. В живой природе существует немало примеров, когда самец погибает сразу после воспроизводства потомства. У некоторых видов пауков, например, самка пожирает самца сразу после оплодотворения, т. е. после выполнения им своей биологической функции. После этого самец становится совершенно бесполезным, годным только на то, чтобы быть съеденным паучихой и таким образом послужить кормом для будущего потомства. Это крайний случай, но часто животные-родители полностью истощают себя ради своего потомства, вплоть до собственной гибели.

Сексуальное влечение также заставляет животных полностью забыть о самосохранении, и охотники это знают. Животные, движимые сексуальным инстинктом, перестают ощущать опасность: самец косули, например, преследующий самку, может попасть прямо в руки человека. Охотник может просто встать за деревом — и косуля, самое пугливое животное, не чувствует опасности, если им движет сексуальное влечение. Секс означает продолжение рода, а ради него в существенной мере (или полностью) можно пожертвовать самосохранением отдельной особи или отдельного человека. С точки зрения рода важно, чтобы жизнь продолжалась. В обычном состоянии, когда сексуальность не играет доминирующей роли, преобладает инстинкт самосохранения (который принимает форму или борьбы, или избегания). Животное занимается тем, что ищет пищу и спасается от смерти, т. е. сохраняет себя как отдельная особь.