Психология бессознательного

Во избежание пренебрежительного отношения к подобного рода «забавам» добавлю, что, как я недавно узнал от д-ра Адлера, че­ловек этот через год после опубликования этого анализа развелся с женой1.

Подобным же образом объясняет Адлер и происхождение навяз­чивых чисел. Прекрасный пример происхождения навязчивого, т. е. преследующего, слова мы находим у Юяга (Diagnost, Assoziations-studien, IV, p. 215).

1 Для объяснения «Макбета» Ns 17 «Рекламской библиотеки» Адлер сообщает мне, что данное лицо на 17-и году своей жизни вступило в анархическое общество, поставившее себе целью цареубийство. Очевидно, поэтому и было позабыто содер­жание «Макбета*, В то же время это же лицо изобрело шифрованное письмо, в кото­ром буквы заменялись числами.

293

«Одна дама рассказала мне, что в последние дни у нее не* престанно вертится на языке слово «Таганрог» и она не имеет понятия о том, откуда оно взялось, Я спросил даму о связанных с аффектами событиях и вытесненных желаниях последнего вре­мени. После некоторых колебаний она рассказала мне, что очень хо­тела бы иметь утреннее платье (Morgenrock), но что муж ее отно­сится к этому без достаточного внимания* Morgen-rock — Tag-an-rock {Tag — день, rock — платье) — здесь, очевидно, частичное родство по смыслу и созвучию. Детерминация в форме русского слова объясняется тем, что приблизительно в то же время дама эта познакомилась с одним лицом из Таганрога».

В моих собственных анализах из этой категории мне особенно бросились в глаза две вещи. Во-первых, та прямо-таки сомнам­булическая уверенность, с какой я иду к незнакомой мне цели, погружаюсь в вычисляющий ход мыслей, который затем внезапно приводит меня к искомому числу, и та быстрота, с какой совершается вся последующая работа. Во-вторых, то обстоятельство, что числа с такой готовностью оказываются в распоряжении моего бессозна­тельного мышления, в то время как, вообще говоря, я плохой счетчик и с величайшим трудом запоминаю даты, номера домов и т. п. В этих бессознательных операциях моего мышления с числами я нахожу склонность к суеверию, происхождение которого мне долгое время оставалось непонятным*

II. Этот взгляд на детерминацию якобы произвольно выбранных имен и чисел способен, быть может, послужить к выяснению еще другой проблемы. Как известно, приводят в качестве довода про­тив последовательно проведенного детерминизма особое чувство убежденности в том, что существует свободная воля. Это чувство убежденности существует и не исчезает даже тогда, когда веришь в детерминизм. Как всякое нормальное чувство, оно должно на чем-нибудь основываться. Но, насколько я мог заметить, оно проявля­ется не в крупных и важных актах нашей воли; в подобного рода случаях мы имеем, напротив, чувство психического принуждения и охотно ссылаемся на него {лютеровское: «На этом я стою и не могу иначе»), Зато тогда, когда мы принимаем неважные, безразлич­ные решения, мы склонны утверждать, что могли бы поступить и иначе, что мы действовали свободно, не повинуясь никаким мотивам.