Психология бессознательного

Кто верит в возможность полунамеренного самоповреждения, если будет позволено употребить это неуклюжее выражение, тот будет этим самым подготовлен к другому допущению: что кроме сознательного, намеренного самоубийства существует еще и полуна­меренное самоуничтожение—с бессознательным намерением, спо­собным ловко использовать угрожающую жизни опасность и эамас-

272

пировать ее под видом случайного несчастья. Это отнюдь не ред­кость, ибо число людей» у которых действует с известной силой тенденция к самоуничтожению, гораздо больше того числа, у кото­рых она одерживает верх; самоповреждения — это в большинст­ве случаев компромисс между этой тенденцией и противодейст­вующими ей силами; и там, где дело действительно доходит до самоубийства, там тоже склонность к этому имеется задолго рань­ше, но сказывается с меньшей силой или в виде бессознатель­ной и подавленной тенденции.

Сознательное намерение самоубийства тоже выбирает себе вре­мя, средства и удобный случай; и это вполне соответствует тому, как бессознательное намерение выжидает какого-либо повода, который мог бы сыграть известную роль в ряду причин самоубийства, отвести на себя защитные силы данного лица и тем высвободить его намерение от связывающих его сил1. Это отнюдь не праздные рассуждения; мне известен не один пример случайных по виду не­счастий (при верховой езде или в экипаже) > ближайшие условия ко­торых оправдывают подозрение бессознательно допущенного са­моубийства.

Так, например, на офицерских скачках один офицер падает с лошади и получает столь тяжелые повреждения, что некоторое время спустя умирает. То, как он себя держал, когда пришел в сознание, во многих отношениях странно* Еще более заслуживает внимания его поведение до этого. Он глубоко огорчен смертью любимой матери, начинает в обществе товарищей судорожно ры­дать» говорит своим близким друзьям» что жизнь ему надоела, хочет бросить службу и принять участие в африканской войне, которая, вообще говоря, его ничуть не затрагивает2; блестящий ездок — он теперь избегает верховой езды, где только возможно. Наконец, перед скачками, от участия в которых он не мог уклонить­ся, он говорит о мрачном предчувствии; что удивительного при таком состоянии, если предчувствие это сбылось? Мне скажут, что и без того понятно, что человек в такой нервной депрессии не может так же справиться с конем, как в здоровом состоянии,— вполне согла-

1 Это в сущности то же самое, что происходит при покушениях сексуального свойства, когда женщина не может противопоставить нападению мужчины всей своей мускульной силы, ибо некоторая доля бессознательных движений ее идет на­встречу нападающему. Недаром говорят, что подобное положение парализует силы женщины; остается к этому прибавить лишь основания, почему это происходит. В этом смысле остроумный приговор Санчо Пансы, в бытность его губернатором на острове, психически несправедлив (Дон Кихот, II ч„ гл, XLV), Женщина привлека­ет к суду мужчину, который якобы насильно обесчестил ее. Санчо дает ей в качестве возмещения кошелек, взятый у подсудимого, но после того как женщина ушла, раз­решает ему догнать ее и отобрать кошелек. Оба возвращаются, борясь, обратно, и женщина хвастается, что злодей не в силах был завладеть кошельком. На это Санчо отвечает: если бы ты защищала свою честь так же серьезно, как кошелек» этот че­ловек не мог бы тебя лишить ее.