|
Сильное эго контролирует как эго, так и ид. Если инстинкты ид особенно сильны, то они вторгаются в эго. Когда это происходит, суперэго теряет контроль и над эго, и над ид. Тогда эго подпадает под власть инстинктов. Эго становится неспособным выносить инстинктивное напряжение и откладывать инстинктивное удовлетворение. Если это происходит, тогда эго, во чтобы то ни стало, вынуждено непосредственно удовлетворять влечения ид. Такое эго не сможет сопротивляться требованиям ид и приобретет черты инстинктивного или импульсивного характера. Можно было бы предположить, что слабое эго, являясь рабом ид, будет избегать контроля суперэго и не будет чувствовать вины. Это верно для некоторых случаев, но не для всех. В определенных случаях, чувство вины может быть объяснено существованием системы внутренней связи между психическими силами. Через эту систему суперэго получает информацию об изменениях в ид и эго. Чувство вины возникает, когда эго не подчиняется требованиям суперэго и позволяет разрядку побуждений ид. Эти переживания эквивалентны моральному страданию: далее «грешник» проявляет себя как «сверхморальный» человек. Он пытается искупить свои «грешные» поступки всеми возможными способами, а это, в свою очередь, часто оканчивается самонаказанием. Однако, создается впечатление, что потребность в самонаказании часто превосходит 2т наказания. моральные проступки. В таких случаях, это создает опасные ситуации и ищет Отыгрывание вовне внутренне запретных импульсов не является предпосылкой для увеличения чувства вины. Если с самого начала совесть не является сверхчувствительной, то лишь намерения, простого желания, возникновения идеи часто достаточно для обострения чувствительности совести. Такая совесть свидетельствует об очень строгом суперэго. Требовательное, жесткое, негибкое суперэго принуждает эго к подавлению побуждений ид. Если суперэго подчиняет себе ид и эго, то в результате появляется сдержанный характер. Эго, отмеченное такого рода характером, будет избегать удовольствия, отказываться от либидозного удовлетворения, и будет склонно к аскетической жизни. Часто такое строгое суперэго требует умеренности и аскетизма не только от самого себя, но и от других. Такая безжалостность к другим, вероятно, включает в себя собственную чрезмерную агрессию по отношению к объектам внешнего мира и поэтому ее можно рассматривать как меру субъективной безопасности. Суперэго создает идеалы и принципы эго, по которым следует жить. Существует много идеалов: религиозные, художественные, научные, идеалы усердной работы и тому подобные. Очевидно, что религия обеспечивает моральные идеалы. Гораздо менее очевидно, что другие идеалы также устанавливают определенные моральные стандарты, которые, хотя и не являются общепризнанными, оказывают влияние на каждого конкретного человека. Если между эго и суперэго возникает конфликт, который на первых порах не может быть разрешен, то нарушается функционирование совести. Для того, чтобы исцелить рану совести эго пытается разрешить конфликт. Оно пытается избежать немилости суперэго, внося ограничения в повседневную жизнь. А также эго пытается «уничтожить» «греховные» деяния и мысли: оно либо скрывает их. то есть удаляет их от критики суперэго, либо сверхкомпенсирует их «добрыми» делами, например, милосердием, пожертвованиями, помощью другим или тяжелой работой, в широком смысле этого слова, как если бы работа могла искупить грехи. («В поте лица добывать будешь хлеб свой.»). Работа любого рода, будь то посещение церкви, работа в поле или лаборатории, написание романов или картин, приобретает моральные свойства, так как суперэго санкционирует реальность и придает моральный оттенок действиям эго. Усердно работающий человек не только честолюбив и агрессивен, он также является человеком, которым управляет больная совесть. — 262 —
|