|
- [См. «Предварительные замечания издателей», с. 108.] 3 [Ранее слабоумие (лат.). — Примечание переводчика.] 4 [Только в первом издании это последнее предложение звуч&вд следующим образом: «...психоневрозов, обозначенных мною как парафрения и паранойя».] ПО реноса с образованием симптомов в раннем возрасте, следует искать в более ранних фазах развития либидо. Однако в чем состоит здесь задержка развития и, прежде всего, в чем заключается фазовое различие, которое должно было лежать в основе предрасположения к неврозу навязчивости, а не к истерии? Об этом ничего долго нельзя было узнать, и от моих ранее предпринятых попыток разгадать эти две диспозиции — например, что истерия, должно быть, обусловлена пассивностью, а невроз навязчивости активностью в инфантильном переживании — вскоре пришлось отказаться как неудачных1. Я возвращаюсь теперь на почву клинического индивидуального наблюдения. Я долгое время наблюдал одну больную, невроз которой претерпел необычное изменение. Он возник после травматического переживания в виде тревожной истерии и на протяжении нескольких лет сохранял этот характер. Но однажды он неожиданно превратился в невроз навязчивости в самой тяжелой форме. Такой случай должен быть важным в нескольких отношениях. С одной стороны, он, вероятно, мог претендовать на значение двуязычного документа и показать, как идентичное содержание выражается обоими неврозами на разных языках. С другой стороны, он угрожал вступить в противоречие с нашей теорией предрасположения как задержки развития, если бы мы не решились предположить, что у индивида в развитии его либидо может быть несколько слабых мест2. Я себе сказал, что не имею права отвергать эту последнюю возможность, но вместе с тем очень хотел понять этот случай болезни. В ходе аначиза этого случая, мне довелось увидеть, что положение вещей было совершенно иным, чем мне казатось. Невроз навязчивости представлял собой не очередную реакцию на ту же самую травму, которая вначаае вызвала тревожную истерию, а реакцию на второе событие, которое полностью обесценило первое. (Стало быть — правда, пока еще допускающее обсуждение — исключение из нашего тезиса, утверждающего независимость выбора невроза от переживания [с. 109].) К сожалению, в силу известных причин я не могу вдаваться в историю болезни пациентки столь глубоко, какмне бы того хоте- 1 [См. «Предварительные замечания издателей», с. 107.] 2 [Ср. в связи с этим некоторые замечания в анализе Шребера (1911с. с. 199, ниже.| 111 лось, и вынужден ограничиться нижеследующими сообщениями. До своего заболевания пациентка была счастливой, почти полностью удовлетворенной женщиной. Она хотела обзавестись детьми, будучи мотивированной инфантильной фиксацией желания, и заболела, узнав, что не сможет родить детей отсвоего исключительно любимого мужа. Тревожная истерия, которой она среагировала на эту фрустрацию, соответствовала, как она вскоре сама сумела понять, отказу от фантазий о соблазнении, в которых осуществлялось закрепившееся желание родить ребенка. Теперь она стала делать все для того, чтобы не позволить своему мужу догадаться, что она заболела вследствие причиненной им фрустрации. Но я не стал бы утверждать без веских причин, что каждый человек в своем собственном бессознательном обладает инструментом, с помощью которого он способен толковать проявления бессознательного у другого; муж без признания или объяснения понял, что означает тревога у его жены, обиделся из-за этого, того не показывая, и со своей стороны среагировал теперь невротически, отказав — впервые за все время — в половом сношении. Сразу после этого он уехал, жена считала, что он навсегда стал импотентным, и за день до его ожидаемого возвращения у нее возникли первые симптомы невроза навязчивости. — 75 —
|