|
Таким образом, здесь— как, впрочем, это обычно бывает — в середине анапиза проявилась часть фактического материала, которая помогла решить ранее поднятые проблемы. Я мог сказать Доре: «Теперь я знаю мотив той пощечины, которой вы ответили на ухаживания. Это была не обида из-за сделанного вам предложения, а ревнивая месть. Когда фрейлейн рассказшш свою историю, вы еще воспользовались своим умением устранять все, что не соответствовало вашим чувствам. В тот момент, когда господин К. употребил слова; «Я ничего не получаю от моей жены», которые он также говорил фрейлейн, у вас пробудились новые чувства, и чаша весов закачалась. Высказачисебе: «Он смеет обращаться со мной как с гувернанткой, прислугой?» Это уязвленное самолюбие добавилось к ревности и к сознательным разумным мотивам: «Ну, это уже чересчур»1. В доказательство того, что вы находитесь под впечатлением истории с фрейлейн, я приведу вам повторяющиеся идентификации с нею в сновидении и в вашем поведении. Вы говорите 1 Возможно, было небезразличным, что ту же самую жалобу на жену, значение которой она хорошо понимала, она могла слышать и от отца, так же. как ее слышал я из его уст |с. 104]. 172 родителям то, что мы до сих пор не понимали, так же, как девушка написала об этом родителям. Вы увольняете меня, как гувернантку с [4-дневным уведомлением. Письмо в сновидении, позволяющее вам приехать домой, является противоположностью письму от родителей фрейлейн, которые запретили ей это. «Почему же тогда я не сразу рассказала об этом родителям?» Сколько же прошло времени? «Сцена произошла в последний день июня; 14 июля я рассказала об этом матери». Итак, опять четырнадцать дней — срок, характерный для прислуги! Теперь я могу ответить на ваш вопрос. Вы очень хорошо понимали бедную девушку. Она не хотела уйти сразу, потому что еще надеялась, потому что еще ожидала, что господин К. снова проявит к ней свою нежность. Это, видимо, было и вашим мотивом. Вы выжидали срок, чтобы посмотреть, не возобновит ли он свое ухаживание; из этого вы сделали бы вывод, что для него это было серьезным и что он не хотел с вами позабавиться, как с гувернанткой. «В первые дни после отъезда он еще прислал видовую открытку»1. Да, но когда затем ничего не произошло, вы дали волю своей мести. Я могу даже себе представить, что тогда еще было место для задней мысли — посредством обвинения подвигнуть его к приезду-в ваш дом. «...Какон вначале нам и предлагал», —заметилаона. Тогда ваша тоска по нему была бы утолена, — тут она кивнула, в знак согласия, чего я не ожидал, — и он могбы дать вам удовлетворение, которого вы желали. — 336 —
|