Мечтание и интерпретация

(Не очень точный перевод. — А.У.)

Молчание и телесные движения жены выражают ее уход в глубокое отчаяние. Здесь происходит упрощение, оскучнение языка. Он описателен в том, что рассказывает нам “о” том, что происходит — в противоположность более непо­средственному, живому переживанию слышания того, что происходит, в звучании голоса ее мужа.

He said to gain time: “What is it you see”,

Mounting until she cowered under him.

[“На что ты смотришь всё, — он поднимался,

Пока не оказался рядом с ней.]

(Опять не очень точный перевод. — А.У.)

Наиболее интересной и выразительной в этих строках является связующая фраза: “to gain time” — выиграть время [в русском переводе отсутствует]. Она создает ощущение человека, который находится одновременно в двух местах: муж одновременно впереди и позади себя — в том, что он уже в неартикулированном виде “знает” ответ на вопрос, который собирается снова задать, но нуждается во времени, чтобы попытаться “узнать” по-другому”, то есть тем способом, который намекает на то, что он уже знает, и борется с этим знанием. Ирония в том, что время — это нечто, что он не может “gain” [выиграть] в мире “always” [всегда], в котором оказались пойманы он, его жена и ребенок.

Слова “mounting” and “cowering” во второй из двух этих строк предполагают скрытый половой акт, в котором два человека сопротивляются переживанию “чего-то человеческого” [“something human”] (если использовать фразу из середины стихотворения) друг в друге. Название стихотворения “Home Burial” обрастает смыслами, когда стихотворение разворачивается, включая к этому моменту не только кладбище в доме, но также и похороны [burial — по-англий­ски также и похороны, и могила] дома, семьи, брака. Это “ужасающая” могила, в которой муж и жена (в том смысле, который мы воспринимаем в языке) похоронены заживо. (Есть мрачный юмор в игре слов заглавия, которое отра­жает неприятно отстраненный, беспристрастный, никогда не принимающий чью-либо сторону характер повествующего голоса в стихотворении.)

Муж повторяет свой вопрос, но это уже больше не вопрос, а требование, чтобы жена назвала то, что он уже “знает”, но не может вынести того, чтобы сделать это для себя более реальным, назвав по имени:

“I will finl out now — you must tell me, dear”.

[Я все равно узнаю, дорогая]

Слово “dear” на звук такое пустое, что леденит. В стихотворении из ста двадцати строк, полностью написанном белым стихом, есть только один случай явной рифмы в конце строки (не считая рифмующихся между собой одинаковых слов). Этот единственный случай состоит в рифмовке слова “dear” в этой строке со словом “fear” почти за десять строк до этого. Так стихотворение незаметно делает в языке то, что пара делает друг с другом: оно заражает (связывает) любовь, которую они в какой-то момент чувствовали (“dear”), страхом, поглощающим их обоих.