Мечтание и интерпретация

В стихотворении Фроста (1942b) “Большая часть” (The Most of It”) (которое в раннем черновике называлось “Делая большую часть” [“Mahing the Most of It”]), человек кричит через озеро и оплакивает тот факт, что природа предлагает просто “насмешливое эхо” и отказывается ответить собственной “встречной любовью”. Человек продолжает глядеть на озеро,

Как вдруг во всей мощи явился огромный олень,

Вздыбив головой воду,

Вступил на землю, и вода стекала с него, как водопад,

И заковылял по камням грубой походкой,

Приминая подлесок — и это все.

[As a great back it powerfully appeared,

Pushing the crumpled water up ahead,

And landed pauring like a waterfall,

And stumbled through the kocks with horny tread,

And forced the underbush — and that was all.

Большая часть “трудности” при чтении Фроста отражена в заключительных четырех словах этого стихотворения: “и это все”. Поэзия Фроста живет в облас­ти “и это все” и как будто намеренно сопротивляется нашим усилиям, чтобы она (стихотворение, мир, наши жизни) значила больше, чем “это”. Но что такое “это”? Вначале “и это все” кажется мудрым, лишенным сентиментальности, прагматичным взглядом поэта на отношения человека с природой: эхо — это эхо, опять — это опять, не больше и не меньше. Но при более пристальном рассмотрении то, что выглядит как мудрость, все больше и больше становится общим местом, самоочевидным высказыванием (лошадь — это лошадь), которое насмехается над нами, как эхо насмехается над человеком в стихотворении. Интересно неожиданное появление в самом конце этого двадца­тистрочного стихотворения нового голоса, возникающего из тишины (следующей за плеском) так же, как олень внезапно появляется из озера. Читатель, так же как и человек в стихотворении, не может не хотеть, чтобы стихотворение “говорило с ним” и впоследствии пытается сделать слова “и это все” запоминающейся простой правдой, которую он может схватить и унести с собой, но олень в стихотворении — это больше и меньше, чем олень, это олень, являющийся порождением стихотворения. Это олень, который поднимается, “вздыбив головой воду” и ступает на землю так, что “вода стекает с него, как водопад”. Это не олень, существующий в природе, но олень, порожденный в стихотворении звуками “заново сделанных” слов и пробуждающими воображение метафорами.

Голос в финальной фразе поэмы ироничен, остроумен и несколько отстранен и, как и олень, появляется только на мгновение перед тем, как исчезнуть в подлеске. Этот голос ни с чем не связан; он появляется на миг, и никогда не узнаешь, чей он. Неуловимость и тонкость этого голоса во многом делает поэзию Фроста такой трудной, такой интересной, такой живой и настоящей и, однако, всегда немного недоступной.