|
К счастью, спонтанность аналитика обычно не позволяет ему слишком строго придерживаться идеала - служить зеркалом. Тем не менее данный идеал как таковой несет собой для аналитика определенные опасности, которые в конечном счете могут отражаться и на пациенте. Заблуждение аналитика может проявляться в отрицании самой мысли, что он может испытывать по отношению к пациенту какие-либо эмоции, тогда как для него было бы намного правильнее осознать свои личные реакции. Возможно, на самом деле он все-таки реагирует на попытки пациента смошенничать с оплатой, разрушить усилия аналитика, унизить или спровоцировать его, в особенности до тех пор, пока эти тенденции пациента предстают в скрытой форме и не распознаны. Для аналитика будет лучше признаться себе в том, что у него имеются такие реакции, и использовать их двояким образом: во-первых, задаться вопросом, не являются ли его ощущения в точности такими, какие хочет вызвать пациент, и тем самым получить некоторый ключ к происходящим процессам; во-вторых, исследовав эти реакции, лучше понять самого себя. Тот принцип, что эмоциональные реакции аналитика следует понимать как «контрперенос», можно оспорить на тех же самых основаниях, что и всю концепцию переноса. Согласно этому принципу, аналитик, реагируя внутренним раздражением на стремление пациента разрушить его усилия, возможно, отождествляет пациента с собственным отцом и таким образом повторяет детскую ситуацию, в которой чувствовал, что сокрушен отцом. Если, однако, эмоциональные реакции аналитика понимаются в свете структуры его характера и воздействия на нее поведения пациента, то становится очевидно, что его раздражение могло возникнуть, например, потому, что в нем живет фантастическое убеждение, будто он обязан справиться с любой ситуацией, а неуспех воспринимается как личное унижение. Или возьмем другое, часто встречающееся затруднение: до тех пор, пока аналитик защищает собственные чрезмерные требования, полагая, что с ним обращаются несправедливо, он едва ли будет способен разобраться в аналогичных особенностях пациента; скорее он станет сочувствовать невзгодам пациента, чем анализировать те защитные элементы, которые за ними скрываются. Однако необходимо добавить следующее: чем меньше значения в концепции переноса мы придаем аспекту повторения, тем более жестким должен быть собственный анализ аналитика. Ибо требуется несоизмеримо больше внутренней свободы, чтобы увидеть и понять нынешние проблемы пациента во всем их разнообразии, чем для того, чтобы связывать эти проблемы с детским поведением. Невозможно, например, проанализировать все проявления невротического честолюбия или мазохистской зависимости, если врач не проработал эти проблемы в себе. — 85 —
|