|
У этого высочайшего символа человеческих устремлений существует ужасная Тень - негативный аспект, который воплощает король-дракон. То же самое происходит, когда цель является порочной и губительной или же неосознанной, когда она захватывает человека исподволь, оборачиваясь не конструктивной, а пагубной стороной. Король-дракон тоже воплощает мужчину, окруженного женщиной, но отличается тем, что становится огромным куском кровавой плоти, облаченным в шкуру дракона, и представляет собой регрессивную форму соединения противоположностей. Такие символы Самости всегда появляются вместе с тенденцией решить проблему через регрессию на предшествующую стадию цивилизации. В эпоху раннего христианства, то есть в первое тысячелетие нашей эры, проблема жизни и отношений между мужчиной и женщиной сначала решалась в контексте религиозной доктрины. Христианское учение, патриархальное по своему содержанию, отделило сексуальность от отношений между мужчиной и женщиной. Мужчина мог вступать в отношения с реальной женщиной через социальный институт брака (любые другие отношения вне этого института считались грехом), а невостребованную часть Анимы сублимировать и проецировать на Деву Марию. Если вместо Пресвятой Девы он проецировал образ Анимы на реальную женщину, то тем самым навлекал на себя беду. Такое решение жизненной проблемы в целом, а также проблемы взаимоотношений между полами не теряло своей остроты на протяжении XI, XII и XIII веков. Христианские рыцари того времени попытались прояснить проблему Анимы и человеческих отношений через отношения так называемой куртуазной, романтической любви («Les Cours d'Amours»*)* (Судя но всему, в перевод на английский язык французского выражения les cours d'amour вкралась ошибка: это выражение означает не «Courts of Love», что дословно можно перевести как Дворы Любви, а «куртуазная, то есть придворная, «современная», романтическая утонченная любовь». Такой перевод совершенно неясен, ибо в данном случае трудно предположить что-либо иное, кроме средневекового публичного дома. Но едва ли в эпоху раннего христианства посещение рыцарями официальных публичных домов встречало одобрение светской власти и католической церкви. Скорее, здесь речь идет о куртуазной любви или «Court-amour», что, согласно Nuttal's Standard Dictionary of the English Landuage (Eds. Frederick Warne and Co, London and New York, 1893), означает «fashional intrigue», то есть современную любовную интригу. Об этом же свидетельствует французское les cours d'amours — мода любви. В данном случае cours переводится не как множественное число от cour (двор), а как единственное число слова cours — мода. Подробнее о куртуазной любви можно прочитать в моих переводах книг Роберта Джонсона «Он» и «Мы» — Прим. переводчика.), в которой мужчина мог найти выражение своему чувству к женщине. Такая романтическая любовь побуждала мужчину осознать проблему Анимы. Разумеется, куртуазная любовь принесла рыцарям немало бед и стала причиной постоянных нравственных и социальных осложнений. Именно в эту эпоху христианские рыцари вошли в контакт с исламским миром, и многим из них показалось, что существующий в исламе институт гарема может быть решением этой проблемы, поскольку в таком случае не останется ни сексуальных проблем, ни старых дев. У каждой женщины был бы мужчина, и она испытывала бы сексуальное удовлетворение. — 57 —
|