Мастер самопознания. 2-е издание

Поясню проще. Когда я только начал работать прак­тическим врачом в области психотерапии, я быстро обра­тил внимание на следующий факт. Болел человек, болел, и вдруг ни с того ни с сего без какого-либо специфиче­ского вмешательства со стороны специалистов, взял, да и выздоровел. Мои тогдашние старшие коллеги в таких случаях глубокомысленно изрекали — «спонтанное ис­целение», но вот почему оно происходит, это самое спон­танное исцеление, разъяснять не торопились. Впрочем, я помнил об одном древнем толковании, и оно мне нра­вилось — «всему свое время, время болеть и время вы­здоравливать». Это похоже на насморк, который, если его лечить, проходит за неделю, а если не лечить, то — за семь дней. Известны мне были и многозначительные выраже­ния вроде: «саморегуляция», «защитные силы организ­ма» и т. п. Однако практические действия требует приме­нения практических подходов, а красивые декларации хороши для риторики.

И я просто стал пристально наблюдать за такими вот счастливчиками, которые оздоравливаются сами, а обна­руженные закономерности положил в основу естествен­но сформировавшегося метода, подробный и обстоятель­ный отчет о котором составил содержимое данного опуса.

Глава 2 Шесть аксиом и теорема о человеке

Каков же наш диагноз? — Человек.

Аксиома первая: человек болен. Человек — существо изначально травмированное. Само его рождение — это травма, сопряженная с болью, страданием, ужасом. Ни­кто еще не пришел в этот мир с улыбкой на устах и све­тящейся радостью в глазах. Достаточно посмотреть на рыдания и конвульсии новорожденного, дабы осознать -человек изначально болен.

Аксиома вторая: человек одинок. Каждый приходит в этот мир в одиночку, уходит из него в одиночку и про­ходит через него — тоже в одиночку. Одиночество — это разобщенность. Разобщенность — следствие неузнавания. Неузнавание — следствие незнания.

Если задать вопрос: «Помнишь ли ты все свои сны, увиденные тобой за всю свою жизнь?», то кто сможет ответить на него утвердительно? Однако во сне мы про­водим одну треть своей жизни. Но если мы о ней не пом­ним, то получается, что на одну треть мы уже разобщены сами с собой.

Вопрос второй: «Помнишь ли ты все происшедшее с то­бой за всю твою жизнь, можешь ли ты воспроизвести каждый момент твоей жизни, ее любую минуту, хотя бы даже день?» Мы не помним как следует нашего прошло­го — значит, в еще большей степени мы можем свиде­тельствовать о собственной разобщенности.