|
Отношение к объекту давно превратилось в пустую формулу, позволяющую избежать множества проблем. Но ведь объект — в техническом смысле, который мы придаем этому слову теперь, при изучении различных регистров, в которых распределяются субъектные отношения, представляет собой нечто совсем другое. Чтобы отношение к объекту имело место, необходимо, чтобы налицо уже было отношение меня к другому. Это и есть, собственно, начальное условие любой объективации внешнего мира — как наивной, спонтанной, так и научной. Перье счел нужным провести среди органических функций различие между теми из них, что представляют рациональныйэлемент, и теми, что представляют нечто, относящееся к первым как внутреннее к внешнему, — полагая тем самым вернуться к постоянно выдвигаемой во фрейдовской теории на первый план теме психической экономии. И мне представляется, что в основе этого лежит мысль совершенно правильная, которую он не сумел, однако, надлежащим образом выразить. Различие, о котором идет речь при рассмотрении психосоматической реакции органов, лежит в совершенно иной плоскости. Речь идет о том, чтобы узнать, какие же именно органы принимают участие в том нарциссическом, воображаемом отношении к другому, где себя формирует, bildet, собственное Я человека. Воображаемое собирание этого Я совершается вокруг зеркального образа собственного тела, образа другого. Но отношение между собственным взглядом и взглядом, направленным на тебя, касается в первую очередь одного органа — глаза. И произойти здесь могут вещи поистине удивительные. Но как найти к ним подход в условиях, когда в вопросах психосоматики царит подобная неразбериха? (Входит д-р Перье). Дорогой Перье, я только что говорил, что от Вашего взгляда ускользнуло фундаментальное различие, проведя которое Вы, возможно, оказались бы для критических замечаний Валабрега куда менее уязвимы. Вы ищете различие, которое позволило бы разобраться в работе органов, вовлеченных в психосоматический процесс в том виде, в котором Вы пытаетесь его определить. По этому поводу я хочу заметить, что процесс этот далеко не охватывает всего того, о чем говорите Вы, — тот факт, что у больного эпилепсией, помещенного в более упорядоченные условия, кризисы происходят реже, не имеет с психосоматикой ничего общего. Вы говорили, с одной стороны, об органах отношения, то есть тех, что вступают в отношения с внешним миром. Другие же органы, по-Вашему, ближе к тому неисчерпаемому запасу возбуждений, представление о которых Фрейд создает у нас, говоря о внутренних влечениях. И надо сказать, что деление это не представляется мне слишком удачным.Важно другое — важно, что определенные органы оказываются вовлечены в нарциссическое отношение, которым и определяется как структура связей между собственным Я и другим, с одной стороны, так и строение предметного мира, с другой. За нарциссизмом же кроется аутоэротизм, то есть заложенная внутри организма масса либидо, отношения внутри которой, как и энтропия, остаются для нас, как я смею полагать, недоступны. — 88 —
|