|
Утверждать, будто понятие Я подразумевает личность в ее "цельности", неправомерно - даже (и тем более) если именно оно обеспечивает подключение органов так называемой "системы восприятие-сознание". (Вспомним: разве не Сверх-Я выступает у Фрейда главным гарантом опытного соприкосновения с реальностью?) Фактически речь идет о возврате идеологии самого реакционного (но зато сколь поучительного!) типа, которая во всех остальных областях уже отрекается от себя по причине окончательного банкротства". Достаточно прочесть первые же фразы книги м-ль Анны Фрейд "Я и механизмы защиты"12: «В определенные периоды развития психоаналитической науки любые проявления теоретического интереса к Я индивидуума встречали откровенное осуждение... Любое перемещение интереса от самых глубоких слоев психической жизни к более поверхностным, равно как и любой поворот от исследования "Оно" к Я считались, как правило, первым признаком неприязни по отношению к психоанализу», чтобы расслышать в этой тревожной прелюдии к наступлениюновой эры ту зловещую музыку, в которую облечена в "Финикиянках" Эврипида мифическая связь персонажа Антигоны со временем, когда Сфинкс возвращается к деянию героя. С тех пор нам успело набить оскомину напоминание о том, что мы не знаем о субъекте ничего, кроме того, что он пожелает дать нам знать о себе сам, а Отто Фенихель даже изрек в простоте своей как не подлежащую обсуждению истину ту мысль, будто «именно на Я возложена задача понимать смысл слов»13. Следующий шаг уже ведет к путанице между сопротивлением, с одной стороны, и защитой Я, с другой. Понятие защиты, которым Фрейд впервые воспользовался в 1894 году для первичного соотнесения невроза с общепринятыми представлениями о функции заболевания, было позднее, в очень важной работе "О торможении, симптоме и тревоге", взято им на вооружение вновь - на этот раз с целью подчеркнуть, что Я формируется из тех же моментов, что и симптом. Но уже само семантическое употребление термина Я в качестве глагольного субъекта, которое находим мы в только что цитированной нами книге м-ль Анны Фрейд, достаточно ясно свидетельствует как об отступничестве, которое освящает она здесь своим авторитетом, так и о новой ориентации, в которой Я выступает уже как объективированный субъект, механизмы защиты которого конституируют сопротивление. Лечение предстает в этом случае как атака, предполагающая существование у субъекта последовательного ряда систем защиты - что прекрасно подтверждает высмеянная походя Эдуардом Гловером "лапша", которую вешают нам на уши те, кто тщится прибавить себе веса, без конца задаваясь вопросом о том, «достаточно ли хорошо была проанализирована агрессивность»14; это и позволяет нашему простаку ничтоже сумняшеся уверять нас, будто никаких проявлений переноса, кроме агрессивных, он сроду в жизни своей не встретил. — 317 —
|