|
Если этот саботажник вытесняется, то причина этому в том, что у истоков развития субъекта лежат два объекта исключительно тревожного характера. Любопытное свойство двух этих проблематичных объектов заключается в том, что поначалу они представляли собой один и тот же объект. Я не удивлю вас, если скажу, что в конечном счете, речь идет о матери. Все сводится, таким образом, к обманутым (frustration), или же не обманутым ожиданиям (non-frustration). Я не делаю никаких натяжек. Я прошу каждого обратиться к этой статье, показательной именно потому, что позиция, непоследовательно и с оговорками разделяемая очень многими, сформулирована здесь в неприкрытом виде. Суть всего построения состоит в первоначальном расщеплении первичного объекта, то есть матери-кормилицы, на два лица — хорошее и плохое. Все прочее сводится к развитию этой мысли и по характеру своему двусмысленно и омонимично. Комплекс Эдипа просто-напросто наложился впоследствии на эту первоначальную структуру, сообщая ей определенные мотивы - в чисто орнаментальном смысле этого слова. Впоследствии отец и мать распределяют между собой — способом, который в дальнейшем может быть уточнен - вписанные в первоначальное разделение объекта основные роли: exciting, возбуждение желания (либидо смешивается здесь с желанием, объективированным в своей обусловленности), с одной стороны, и отказ от него, rejecting, с другой. Я не хочу слишком в этот вопрос углубляться, но совершенно ясно, что exciting и rejecting принадлежат в данном случае двумразличным уровням. Rejecting предполагает, на самом деле, субъективацию объекта. В плане чисто объективном, объект либо обманывает ожидания, либо оправдывает их. Что касается понятия rejecting, то оно скрытым образом вводит отношения межсубъектные, непризнание. Я говорю об этом, чтобы показать, как легко, даже в такого рода рассуждениях, стать жертвой недоразумения. Но я здесь не для того, чтобы исправлять допущенные Феаберном ошибки. Я просто пытаюсь выяснить цели и результаты его работы. Сводя вытеснение к тенденции отталкивания и проводя различие между либидинальным egо и internal sabotor, он делает это с лучшими намерениями: ведь с двумя первичными объектами, составляющими в реальности лишь один, совладать вовсе не так уж просто. Мы, бесспорно, знаем, что объект далеко не однозначен и что он провоцирует у субъекта как угнетенность, связанную с отказом, так и постоянно возрождающееся либидинальное возбуждение, благодаря которому угнетенность эта вновь и вновь к нему возвращается. То, что имеет место введение плохого объекта вовнутрь, оспаривать не приходится. Как замечает наш автор, если что-то действительно необходимо ввести вовнутрь, невзирая на неприятности, которые это может доставить, то лучше сделать это с плохим объектом, подчинив его, таким образом, своей власти, нежели с хорошим, который куда полезнее оставить снаружи, откуда он сможет оказывать свое благотворное влияние. — 238 —
|