Критика психоанализа

поможете истолковывать во фрейдистском смысле мои сны и сны моих пациентов. Вместо этого Вы открыли передо мной совершенно новые горизонты: сон является средством, выработанным подсознанием, средством для восстановления нравственного равновесия. Это, несомненно, плодотворная мысль. Но еще плодотворнее мне кажется Ваше второе открытие; Ваше понимание психоаналитических задач гораздо глубже, чем я предполагал: дело не в удалении гнетущих болезненных симптомов, и не в полном понимании переживаний страха; нет, анализирующий должен прежде всего понять самого себя, дабы на основании этого познания заново построить и устроить свою жизнь. Но он сам должен быть строителем, врач-аналитик же доставляет ему лишь необходимые инструменты. 577 Для начала я хотел бы предложить Вам рассмотреть, насколько верен прежний метод Брейера и Фрейда, теперь совершенно оставленный самим Фрейдом и Вами, но применяемый еще, например, Франком в качестве единственного метода: «Абреакция, то есть выявление и высвобождение защемленных аффектов в полугипнозе». Почему Вы больше не применяете катартический метод? Объясните, пожалуйста. Имеет ли слабый гипноз во время психокатарсиса иное значение, чем суггестия во время сна, столь долго практиковавшаяся в суггестивной терапии? То есть лишь то значение, которое внушающий врач — в действительности или на словах — приписывает ему, лишь то значение, которое вера пациента вкладывает в него? Иначе говоря, имеет ли внушение в бодрствующем состоянии ту же цену, что и внушение в полугипнозе, как теперь утверждает Бернгейм, после того как много лет он занимался суггестией под гипнозом? Но, скажете Вы, наша тема — психоанализ, а не внушение. Я же ставлю вопрос так: не обусловлены ли успехи психокатарсиса именно внушением того, что он в слабом гипнотическом состоянии будет иметь успех (с ограничениями, как, например, возраст пациента и т. д.)? Франк в своей Affektstorungen говорит: «Эти односторонние отношения, внушаемость и внушение, при психокатартическом лечении в полусне почти не имеют влияния на содержание воспроизводимых пред-

204

ставлений»*. Правда ли это? Франк сам прибавляет: «Каким образом пережевывание юношеских травм в полугипнотическом или ином состоянии может само собой освободить от нагроможденного страха? Не увеличатся ли скорее страхи от этого пережевывания?» (Это и мне пришлось, к сожалению, наблюдать.) Пациентам говорят: «Сначала мы встревожим, а потом наступит успокоение». И действительно, спокойствие наступает. Но не появляется ли оно, несмотря на предварительное волнение; не является ли оно следствием того, что после частых бесед и легкого гипноза пациент настолько доверяется врачу, что становится доступным прямому внушению и начинает верить в улучшение, а затем и в исцеление? Я иду дальше: не является ли залогом успеха анализа и в бодрствующем состоянии — наряду с возрастающим доверием к врачу — именно эта вера пациента в целительную силу метода? Я иду еще дальше: не является ли в каждом последовательно проведенном терапевтическом методе эта вера, наряду с доверием к врачу, главным фактором успеха? Я не говорю —единственным фактором, так как наряду со столь очевидным косвенным внушением, несомненно остается в силе и самостоятельные целительные действия физических, диетических и химических процедур.