|
2 Сделав - так же как и фрейд - особым полем своего разыскания болезненные фантазии пациента, которыми доселе пренебрегали 3 я обратил особое внимание и на причины неожиданных расстройств, которые возникали в ходе ассоциативного эксперимента. Как фантазии у историков, так и нарушения ассоциативного эксперимента считались пустыми и бессмысленными, чисто случайными явлениями, короче говоря, materia vilis * . Однако я обнаружил, что эти нарушения исходят от бессознательных процессов которые относятся к чувственно-подчеркнутым комплексам 4 , как я их тогда называл. Я обнаружил психологический механизм, сходный с фрейдовским, и поэтому вполне естественно, что в течение многих лет я был учеником и сотрудником Фрейда. В то же время, признавая правоту его заключений в той мере, в какой они касались фактов, я не скрывал своего сомнения относительно достоверности его теоретической точки зрения. Его достойный сожаления догматизм был главной причиной того, что мне пришлось пойти собственным путем. Моя научная совесть не позволяла мне оказывать поддержку тому убеждению, которое создавало догму из одностороннего истолкования результатов опыта. Заслуга Фрейда отнюдь не является незначительной. Наряду с тем, что он вместе с другими открыл бессознательное для этиологии и структуры как неврозов, так и психозов, его главная и единственная в своем роде заслуга, на мой взгляд, состоит в открытии метода исследования бессознательного, и в частности сновиде- 2 См. мою диссертацию Zur Psychologie und Pathologie sogenamter occulter Phunomene. 3 CM. Sammlung kleiner Schriften wr Neurosenlehre. 4 Результаты моих сотрудников и моего собственного опыта письменно изложены в 2-х томах Diagnostischen Assooationsstudien. Так называемое учете о комплексе нашло применение в психопатологии шизофрении; см. tiber die Psychologie der Dementia praecox. Изложение той же темы можно найти в моем сочинении Allgemeines wr Komplextheorie. * Неблагородной материей (лат.). 74 ний. Он был первым, кто предпринял мужественную попытку отворить потайные двери сновидения. Открытие того, что сновидение имеет значение и что существует доступ к его пониманию, вероятно, самый значимый и самый что ни на есть ценный компонент фрейдовских изысканий. Никоим образом я не хотел бы умалять эту заслугу Фрейда, но чувствую, что обязан воздать должное всем тем, кто усердно работал над большой проблемой медицинской психологии и заложил своими трудами основы, без которых ни Фрейд, ни я сам были бы не в состоянии выполнить наши задачи. Пьер Жане, Огюст Форе, Теодор Флурнуа, Мортон Пренс, Ойген Блейлер заслуживают того, чтобы мы упоминали о них с благодарностью всякий раз, когда говорим об истоках новой медицинской психологии. Фрейдовские работы показали, что функциональные неврозы каузально базируются на бессознательных содержаниях, природа которых позволяет нам понять, как возникла болезнь. Цена этого открытия столь же велика, как и открытия специфического возбудителя туберкулеза и других инфекционных заболеваний. Более того, наряду с терапевтическим значением аналитической психологии была безмерно обогащена психология нормальных людей, ибо понимание сновидений открыло чуть ли не безграничные просторы для развития сознания, если на него смотреть из самых отдаленных и темных глубин бессознательного, а практическое применение аналитического метода дало нам возможность анализировать и различать типичные функции и установки в поведении нормального индивида. В то время как психоанализ (насколько он является медицинской психологией) занимается только аномальными случаями и поэтому должен оставаться в ведении врачей, психология сновидений и человеческого поведения заинтересовала всех, а особенно людей с педагогическими устремлениями. В самом деле, было бы крайне желательно, чтобы и педагог, если он действительно хочет понять духовный склад своего питомца, внимал результатам аналитической психологии. Но это при условии изрядной доли психопатологии, потому что нормального ребенка можно понять без труда, чего никак нельзя сказать об аномальном. Аномальность и болезнь не слиш- — 42 —
|