Отношения любви. Норма и патология

Зависть к пенису всегда может быть прослежена до первоначальной зависти к матери (в основном к груди матери как олицетворению способности давать жизнь и вскармливать, символизирующей первый хороший объект). Этот важнейший источник — бессознательная зависть к матери — постепенно сменяется завистью к отцовскому пенису, а затем подкрепляется агрессивными компонентами эдиповых конфликтов (особенно смещение агрессии с матери на отца). За завистью к пенису мы часто обнаруживаем обесценивание женщиной своих собственных гениталий, представляющее собой сочетание первичного подавления вагинальной гениальности в бессознательных отношениях между матерью и дочерью, культурно одобряемых и закрепляемых инфантильных фантазий мужского превосходства и косвенного влияния бессознательной вины за позитивное отношение к отцовскому пенису.

Женщина с сильно выраженными мазохистскими тенденциями обратилась ко мне за консультацией по поводу сексуальных запретов, которые она могла преодолеть только при сексуальных контактах с мужчинами, унижающими ее. В течение первых двух лет анализ сконцентрировался вокруг ее потребности в самозащите в отношениях с мужчинами и с аналитиком, связанной с чувством глубокой бессознательной вины относительно своих сексуальных проявлений и желаний, представляющих эдиповы стремления.

На третий год работы ее желание заставить аналитика — и мужчин вообще — испытывать необходимость в ней подверглось постепенному изменению: на поверхность всплыли ее детские мечты о доверительных отношениях с мачехой, женщиной холодной и отвергающей ее. Она сосредоточила свое внимание на отце в поисках сексуальной любви, которая была бы заменой недополученного орального удовлетворения от матери. Идеализация родной матери, умершей в то время, когда пациентка находилась в середине эдипова периода развития, теперь оказалась реакцией защиты не только против эдиповой вины, но и против ранней орально детерминированной ненависти к ней.

Аналитик теперь виделся материнской фигурой, холодной и отталкивающей ее. У пациентки появилась сильная потребность в том, чтобы он защищал, обнимал и любил ее как хорошая мать, которая отгонит прочь все ее страхи, связанные с плохой матерью. У нее были сексуальные фантазии о том, что она совершает фелляцию (это имело отношение к чувству, что мужской оргазм символически представляет одаривание любовью и молоком, защитой и питанием). Теперь в фокус лечения попало ее отчаянное цепляние за мужчин и ее фригидность как выражение этих оральных стремлений к мужчинам, ее мстительное желание контролировать и поглотить их и страх перед возможностью ощутить полное сексуальное удовлетворение, поскольку это означало бы полную зависимость, а потому полную фрустрацию жестокими “материнскими” мужчинами.