|
Сексуализированное чувство представляется в сновидениях теневыми образами и анима-комплексом, проявляющим к ним благосклонность. В таком сне образ анимы обычно исчезает в сопровождении темного человека или становится жертвой изнасилования, или вызывает страстные желания, в которых комбинируются божественные высоты и сексуальные ласки. Кажется, аниме особенно нравятся парадоксальные и обманывающие сочетания сексуальности и духовности, в которых тень Приапа рядится в одеяния святого, а чувство обращает в метафизическую добродетель разрушительное асоциальное поведение. Люди уже не просто любят, ревнуют, создают любовные треугольники, изменяют, то есть, делают то, чем занимались всегда; теперь они ищут оправдания своим действиям в "новой морали", "тантрических опытах", "свободной любви", "индивидуации" и других доктринах, вырабатываемых чувствующей функцией и находящих поддержку у анимы. В этих доктринах можно легко обнаружить присутствие псевдочувства, так как в них оказались подавленными отрицательные чувства. Ревность "преодолена" ; стремление властвовать, мелочность и узколобость, проявляющиеся в близких отношениях, прикрыты высшими идеалами. Вдохновляя тень желания, анима в то же время заводит человека в менее очевидную тень. Люди привыкли говорить об этом как о "взгляде с другой стороны" ; анима, манипулируя чувством человека, так успешно ориентирует его внимание на лучшее и худшее, что иногда, попадая в плохое положение, этот человек все равно видит в нем "только лучшее". Искренность его желаний подменяется фальшью их философских оправданий. В итоге ревность может превратиться в спасительную благодать, ведь она обладает одной великой добродетелью - психологической честностью. Она выявляет истинные проблемы любовного треугольника, опускаясь до базовых страстей психики: ненависти, убийств и страха. Тень здесь присутствует открыто, не скрываясь под сахарной глазурью. Афродита всегда приносит беспокойство; у нее злые сестры, Фурии, а прислуживают ей Обычай, Печаль и Тревога. Мы лишь частично соглашаемся с классическим положением, что анима придает чувствам сексуальный характер, так как иногда юнгианство пренебрегает значением наличия в чувстве сексуальности. Если на архетипическом уровне существует связь чувства с Эросом, она должна эхом отражаться на психоидном уровне. Ведь для того чтобы чувство добралось до комплексов и представило их, оно должно иметь телесную компоненту, хотя, быть может, не слишком сильную в смысле аффектов и эмоций. Я не собираюсь путать понятия тела и сексуальности, так как телесное чувство не всегда является сексуальным, а сексуальность может быть весьма рассудочной, но заходить слишком далеко в разделении чувства и сексуальности не следует. Человека слишком легко привлекает утверждение, что "хорошее чувство" очищено от сексуальности и желания. — 109 —
|