|
139 и касается ее только носком, тогда как подошва и пятка подняты почти вертикально. Изображенная здесь необычная и по-особому прелестная походка когда-то, вероятно, привлекла внимание художника, а теперь, спустя много столетий, приковала взгляд нашего зрителя-археолога. Этот интерес героя повести к описанному изображению на рельефе — основное психологическое событие нашего произведения. Пока он необъясним. "Доктор Норберт Ханольд, доцент археологии, собственно говоря, не находил в рельефе ничего особенно интересного для своей науки" (Gradiva. P. 3). "Он не мог прояснить себе, что в нем привлекает его внимание, а только понимал, что его что-то притягивает, и такое воздействие с той поры неизменно сохранялось". Но его фантазия не переставала заниматься изображением. Он находил в нем что-то "сегодняшнее", словно художник остановил свой взгляд на улице "на натуре". Он наделяет изображенную в движении девушку именем "Градива" — "идущая вперед"; он придумывает, будто она конечно же дочь знатной семьи, быть может, "патрицианского рода, который священнодействовал от имени Геры", и находится на пути к храму богини. Затем ему стало неприятно включать ее спокойный, тихий образ в суету большого города, и он приходит к убеждению, что она перемещается по Помпее и где-то там шагает по извлеченным из земли, своеобразным переходным камням, которые в дождливую погоду позволяют пешеходам посуху перейти с одной стороны улицы на другую и одновременно пропускают колесницы. В ее овале лица ему мнится что-то греческое, греческое происхождение не вызывает сомнений; всю свою науку о древности он мало-помалу ставит на службу этой и другим фантазиям, относящимся к прообразу рельефа. Но затем ему в голову приходит якобы научная проблема, требующая разрешения. Речь для него идет о вынесении критической оценки относительно того, "передал ли художник походку Градивы сообразно жизни". Сам он оказался не в состоянии воспроизвести ее в таком виде; в поисках "реальности" этой походки он пришел к тому, что "прояснить дело позволит наблюдение над жизнью" (р. 9). Разумеется, это заставило его заниматься совершенно незнакомым делом. "До сих пор женский пол был для него только понятием из мрамора или бронзы, а его современным представительницам он никогда не уделял даже малейшего внимания". Пребывание в обществе казалось ему неизбежным мучением; на молодых дам, с которыми он там встречался, он так мало смотрел и так мало их слушал, что при следующей встрече проходил мимо них, не поздоровавшись, что, естественно, выставляло его в их глазах в неблагоприятном свете. Но теперь научная задача, которую он перед собой поставил, вынудила его при сухой, а особенно при мокрой погоде усердно наблюдать на улице за открывающимися ногами женщин и девушек; подобная деятельность принесла ему несколько недовольных и несколько ободряющих взглядов со стороны наблюдаемых; "однако он так же мало понимал первые, как и вторые" (р. 10). В результате тщательного наблюдения он вынужден был признать, что в действительной жизни нельзя найти походку Градивы, и это преисполнило его сожалением и огорчением. — 198 —
|