Фрейд

Влияние еврейского вторжения, как любили называть его антисемиты всех мастей, поставило ассимилировавшихся евреев Вены перед той же дилеммой, хотя и не такой острой, с которой в эти годы сталкивались их соплеменники в других городах, в частности в Берлине или Лондоне. Определенное сочувствие к бедным и зачастую пережившим немалые страдания беженцам из невежественной Восточной Европы нередко уступало место защитной реакции неприятия их обычаев и внешности. Эта тенденция не обошла и Фрейда. В 16-летнем возрасте, возвращаясь из родного Фрайберга, он встретил в поезде «…в высшей степени почтенного старого еврея с такой же почтенной старой еврейкой, меланхоличной и вялой маленькой дочерью и дерзким, подающим надежды сыном», а затем рассказал о своем отвращении в письме школьному другу Эмилю Флюсу, тоже еврею. Общество попутчиков Сигизмунд нашел «более нестерпимым, чем любое другое», хотя подобных старику людей хорошо знал по Фрайбергу. Таким же, по словам Фрейда, оказался и сын, с которым он говорил о религии. «Это была глина, из которой судьба вылепит мошенника, когда придет подходящее время: хитрый, лживый, поддерживаемый дорогими родственниками в убеждении, что у него есть талант, но без принципов и без жизненной позиции». Даже ярый антисемит, сделавший нападки на евреев своей профессией, не смог бы нарисовать более убедительную картину[16].

Одежда, речь и жестикуляция многих иммигрантов из жалких деревушек на востоке выглядели непривычно для венцев и вызывали неодобрение – все это было слишком экзотическим, чтобы признать его знакомым, и в то же время недостаточно экзотическим, чтобы казаться милым и очаровательным. В город приезжали уличные торговцы и мелкие лавочники, но их сыновья выбирали профессии, уязвимые для яростной критики и откровенной клеветы, – банковское дело, оптовую торговлю или журналистику. К 80-м годам XIX столетия как минимум половина всех венских репортеров, врачей и адвокатов были евреями. В гимназии Фрейд, раздумывая над тем, какую карьеру выбрать, юриста или доктора, шел по проторенной дороге. Именно так поступали многие молодые евреи из Вены. Демонстрируя общеизвестную тягу к знаниям, они наводнили венские учебные заведения, и, поскольку еврейское население было сосредоточено в определенных районах города, в нескольких школах многие классы стали похожи на разросшиеся семейные кланы. За восемь лет пребывания Фрейда в гимназии, с 1865-го по 1873-й, число евреев в ней увеличилось с 68 до 300, или с 44 до 73 процентов всех учащихся.