Фрейд

Этот практический склад ума неизбежно формировал довольно отстраненное и насмешливое отношение Фрейда к музыке. Он специально подчеркивал свое невежество в музыкальных вопросах и признавался, что не способен воспроизвести мелодию, не фальшивя. В «Толковании сновидений» Фрейд фактически хвастался отсутствием слуха: напевая арию из «Свадьбы Фигаро», в которой главный герой бросает вызов графу Альмавиве, он утверждает, что посторонний человек, наверное, не узнал бы мотив. Те, кому приходилось слышать, как основатель психоанализа напевал арии из опер Моцарта, подтверждали эти слова. Он не искал знакомства с музыкантами и, как кратко отметила его дочь Анна, никогда не ходил на концерты. Тем не менее ему нравилась опера, по крайней мере некоторые оперы. Дочери, просматривавшие мемуары Фрейда, смогли найти таких пять: «Дон Жуан», «Свадьба Фигаро» и «Волшебная флейта» Моцарта, «Кармен» Бизе и «Нюрнбергские мейстерзингеры» Вагнера. Список настолько же нейтрален, насколько краток: ни Клода Дебюсси, ни Рихарда Штрауса. Среди всех опер Вагнера, разумеется, самой приемлемой были «Мейстерзингеры» – после таких ранних произведений, как «Летучий голландец». А «Кармен» – несмотря на то, что ей потребовалось некоторое время, чтобы завоевать Париж, после премьеры там в 1875 году, – быстро стала любимой оперой в немецкоговорящих странах. Брамс, Вагнер и Чайковский, которые почти ни в чем не соглашались друг с другом, считали оперу Бизе шедевром. Ницше, посмотревший не менее 12 представлений, противопоставлял ее живость и галльское очарование тяжеловесным и мрачным тевтонским музыкальным драмам Вагнера. Бисмарк, этот знаток и любитель музыки, хвастался тем, что слушал оперу 27 раз. Чтобы восхищаться этими музыкальными произведениями, не нужно было быть почитателем авангарда. Не подлежит сомнению, что Фрейд достаточно хорошо их знал, поскольку при необходимости использовал цитаты из них: ария Фигаро «Угодно графу в пляс пуститься», обращение Зарастро к принцессе Памине в «Волшебной флейте», когда он говорит, что не может заставить ее полюбить себя, а также речь Лепорелло, когда тот хвастливо перечисляет донне Эльвире все победы Дон Жуана.

Привлекательность оперы для такого немузыкального человека, как Фрейд, не представляет никакой загадки. Ведь опера – это музыка и слова, соединенная с драматическим действием песня. Подобно большинству книг, которые читал основатель психоанализа, опера могла предложить ему приятное удивление узнавания. Своим необычным, зачастую мелодраматическим способом опера пыталась разрешить психологические проблемы, занимавшие Фрейда всю жизнь: любовь, ненависть, жадность, предательство. Кроме того, опера – это представление, а Зигмунд Фрейд всегда был особенно восприимчив к зрительным впечатлениям. Он вглядывался в своих пациентов не менее внимательно, чем прислушивался к ним. Более того, опера изображает волнующие нравственные конфликты, которые находят удовлетворительное разрешение, и представляет необыкновенно красноречивых персонажей, участвующих в битве добра со злом. За исключением «Кармен», все пять любимых опер Фрейда – особенно «Волшебная флейта» и «Нюрнбергские мейстерзингеры» – изображают победу добродетели над грехом: результат, который доставляет удовлетворение самым утонченным слушателям и наряду с этим позволяет понять, какая борьба протекает в душах мужчин и женщин[90].