|
Неврозы навязчивости, тики, кататонии и т.д., научили нас кое-чему относительно патологических автоматизмов. Нормальные автоматизмы часто являются предшественниками навязчивых симптомов, и в неврозах навязчивости мы видим, как они развиваются в симптомы. Фрейд (1926b) описывает, как навязчивые симптомы закрепляются за “процедурными (которые позднее становятся почти автоматическими) в связи с отходом ко сну, умыванием, одеванием и передвижением” (с. 67). Также хорошо известно, что сексуализация автоматических функций играет роль во многих неврозах. Ландауэр (1927) продемонстрировал, что неврозы навязчивости могут препятствовать де-автоматизации для того, чтобы стоять на страже против становления сознательными запретных импульсов и мобилизации чувств вины. Он считает автоматизацию — посредством которой “удушается переживание эго удовольствия и боли” — составной частью проекции, посредством которой эго анимистически оживляет окружающую среду, наделяя ее душой. Фенихель (1928) изучал определенные ухудшения “контроля эго за подвижностью”, дистонические автоматические позы, и установил их функциональную связь с тревогой, защитой, и органо-либидинозными процессами. Роль автоматических защитных процессов и т.д., в генезисе невротического характера, которая была описана В.Райхом (1933), также уместна в данном месте, и столь же уместны его выводы относительно техники психоанализа. Здесь мы не касаемся непосредственным образом таких патологических процессов автоматизации, а также автоматизмов как отправных точек для патологических развитий, не касаемся мы даже уместных в данной связи проблем техники. Александер (1921,1825) перевел эту проблему в более широкий контекст, и я согласен с ним по многим пунктам; но даже он воспринимает автоматизацию главным образом как бегство от реальности, как регрессивный феномен. Нас интересуют здесь целенаправленные достижения этих автоматизмов и их важная роль в схеме процессов адаптации. Не может быть “случайностью”, что автоматизмы играют такую огромную роль среди тех функций, которые либо сами по себе адаптированы, либо используются процессами адаптации. Очевидно, что автоматизация может обладать экономическими преимуществами, сохраняя катексис внимания в частности, и просто катексис сознания в целом. Используя автоматизмы, мы употребляем средства, которые уже существуют, которые нам не требуется создавать заново по каждому случаю, и, вследствие этого, взаимосвязи средств и целей в некоторых областях, так сказать, “не подвергаются обсуждению”. В случае физиологического автоматизма известно, что возросшая практика уменьшает их метаболические требования. Эти аппараты достигают того, чего мы ожидаем от всякого аппарата: они ускоряют преобразование и сберегают энергию. Успех многих сложных достижений в центральных психических областях зависит от автоматизации. Здесь, как и в большинстве процессов адаптации, мы имеем целенаправленное обеспечение для средне ожидаемого диапазона задач. Возможно, что автоматизация функционирует как стимульный барьер в душевном аппарате. Следует сказать, что в пожилом возрасте не образуется никаких новых автоматизмов, хотя так называемые “привычки” играют важную роль. — 47 —
|