|
Функционирование интеллекта на этом уровне могло иметь два вида последствий: оно могло вести к лучшему овладению средой (например, принимая во внимание природу других людей, что подразумевает некоторое достижение в умении воплощения), и, что особенно важно, к лучшему контролю над самим собой. Историческое развитие выносило на передний план то одну, то вторую из этих задач в качестве цели. В настоящее время многие согласятся с тем, что второй из этих задач слишком пренебрегали. Карл Манхейм (1935) исследовал взаимные воздействия рациональности социальной структуры и рациональности действий индивида. Он дает мастерское изображение, что индустриализация, с одной стороны, ведет к возрастающей “рационализации”, а с другой, через “массификацию”, ко всей той иррациональности, которая имплицитно присутствует в массовой психологии. Можно предположить, что в возникновение психоанализа в данный исторический момент связано с этими развитиями, но здесь мы не можем проследить эти связи дальше. Очевидно, в определенные моменты истории эго не может более справляться с окружающей средой, в особенности не может справляться с той средой, которую создало оно само: средства и цели жизни лишаются своего упорядоченного отношения, и тогда эго пытается выполнить свою организующую функцию посредством возрастания проникновения в свой внутренний мир. Когда это состояние является выражением коллективной эго слабости, а когда оно обусловлено вследствие выше средней нагрузки на эго со стороны окружающей среды, вот вопросы, которые мы здесь обойдем. Р.Велдер (1934а) высказал предположение, что аллопластическое развитие нашей цивилизации было столь велико, что теперь оно должно быть уравновешено аутопластическими изменениями, и психоанализ может содействовать осуществлению этих изменений, которые смогут адаптировать человека к его новой среде. Наши соображения заставили нас расширить концепцию “рациональности”, так что она становится эквивалентна организующей функции. Эта более широкая концепция рационального поведения является гораздо лучшей измерительной мерой биологически и социально целенаправленного поведения, чем более узкая концепция, которую мы обсуждали первой. Я полагаю, что знаменитое утверждение Фрейда: “Там, где было ид, должно стать эго”, часто понималось неправильно. Оно не означает, что когда-либо существовал, или сможет существовать человек, который всецело рационален; оно подразумевает лишь культурно-историческую тенденцию и терапевтическую цель. Нет никакой опасности, что ид когда-либо “иссякнет”, или что все эго функции смогут быть сведены к интеллектуальным функциям. Говоря о “примате интеллекта”, мы имеем в виду “примат регуляции со стороны интеллекта”, подразумевающий, что регуляция со стороны интеллекта занимает первое место среди регуляторных факторов эго, а не то, что все другие ментальные функции могут или должны быть заменены интеллектом. — 38 —
|