Фрейд

122

БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ

Кроме этого образа смерти, увидеть Рим "в сокровенных глубинах души" Фрейда означало вновь созерцать запретное тело матери, заставить либидо вновь "обратиться к матери" (matrem, как писал он, используя латинское слово, которое мог узнать от своей кормилицы — первой обольстительницы). Обладание и проникновение с помощью глаз, а нам известно, каким проникающим взглядом обладал Фрейд! Страстные порывы и боязливые отступления сменяют друг друа в постоянном движении к образу Матери — первому и единственному предмету вожделения и любви (Roma-Amor), который постоянно присутствует у Фрейда на некотором удалении, ощущается во всех его работах, подобно "тайному отсвету", по его выражению из поэмы, обращенной к Флиессу. Не окажется ли Фрейд, погрузившись в негу римской жизни, в плену божественных и опасных объятий?

Однако оставим фантазии и сомнения. Фрейд сам призывает нас к решительным действиям, когда, поборов внутреннее сопротивление и побывав в Риме, пишет б приложении к "Толкованию сновидений": "Отныне я понял, что достаточно лишь немного смелости, чтобы осуществить желания, ранее представлявшиеся неисполнимыми". Так Фрейд, набравшись "немного смелости", преподает нам в своем ироническом духе драгоценный урок психологической этики, который для него самого превращается в счастливое путешествие. Исполнение его римского желания разворачивается подобно прекрасному сну. Выехав в ночь 30 августа со своим братом Александром, он прибывает в Рим в понедельник, 2 сентября 1901 года, в полдень. "Это кульминационная точка моей жизни", — заявляет он. Посещение музея Ватикана, где его очаровывают картины Рафаэля, первое созерцание Моисея Микеланджело в маленькой церкви Сен-Пьер в Льенсе, монетка, брошенная в источник Треви, и весь Рим, охваченный единым взглядом с вершины горы Альбан — Фрейд не потерял ни минуты

ЗАЛОЖЕНИЕ ОСНОВ, РАЗВИТИЕ ИДЕЙ, СЛАВА

123

из двенадцати дней своих римских каникул. И если его притягивает античный Рим, известный ему еще по книгам, он пишет, что "покорен развалинами храма Минервы, во всей их бедности и разрушениях", то "второй Рим", христианский, вызывает отталкивающее чувство, воплощая собой систему обмана, маскирующую человеческие страдания и нищету. "Меня преследовала мысль,-пишет Фрейд Флиессу 19 сентября 1901 года, — о моей собственной нищете и всей нищете вокруг нас, о которой мне хорошо известно. Я не могу вынести лживость попыток искупления людей, в своей гордыне обращающих лицо к небу".