Фрейд

46

БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ

Между тем семья Якоба Фрейда, в которой с рождением Александра в 1866 году стало семь детей, живет в бедности. Поскольку состояние дел Якоба далеко от процветания, он вынужден принимать помощь родителей жены. Сложное положение получает драматпчсский оборот в связи с делом дяди Жозефа, которое историки психоанализа освещают крайне сдержанно. Жозеф, младший брат Якоба, был арестован за распространение фальшивых денег и в 1866 году осужден на десять лет каторги. Тяжелое наказание. "Печальная история", — пишет Фрейд и добавляет: "Мой отец, который от горя быстро поседел, обычно говорил, что дядя Жозеф никогда не был плохим человеком, но был, по его выражению, склонен к необдуманным поступкам". Желая больше узнать об этом деле, Рене Гикльхорн провела собственное расследование. Она отправилась в Манчестер, где жили сводные братья Зигмунда Эмануэль и Филипп, и узнала от них, что сам Якоб, деятельность и источник доходов которого в Вене не слишком хорошо известны, мог пользоваться подозрительной щедростью своего нищего брата.

В статье "Мой дядя Жозеф — на первой полосе!" (недостаточно критичной, с оттенком сенсационности), опубликованной в "Фрейдистских исследованиях", вышедших с подзаголовком "Лица Фрейда", Ален де Мижолла заимствует некоторые выдержки из объемистого досье Рене Гикльхорн, "специалистки по анекдотам о Фрейде", как он ее называет. Отбрасывая наиболее кричащие и провокационные аспекты, он подчеркивает значение "этой драматической истории, которая потрясла мир девятилетнего Зигмунда" и стала постоянным источником галлюцинаций. Согласно подсчетам Алена де Мижолла, "сон о дяде" "одиннадцать раз упоминается в "Толковании сновидений", что ставит его на второе место после сна об уколе, сделанном Ирме". Известно, что имя Жозеф носил библейский толкователь времен фараонов, так что для Фрейда оно имеет особый смысл,

47

ПРИМЕРНЫЙ УЧЕНИК

служит предопределением свыше, и мы не должны недооценивать специфического значения истории с дядей Жозефом и того двойственного эффекта шока, неприятия и притягательной силы, который она смогла произвести на мальчика, начавшего пылко интересоваться героическими образами.

Действительно, приблизительно в это время ("мне было десять или двенадцать лет", — отмечает Фрейд) образ отца теряет для него ауру идеальности и приобретает более реальные, скромные пропорции.

В "Толковании сновидений" Фрейд приводит историю, которую рассказал ему отец во время одной из их прогулок-бесед, и подчеркивает сильное, долго сохранявшееся впечатление, произведенное на него этим рассказом. "В один из дней, желая показать мне, насколько сегодняшнее время лучше прежних, он поведал мне такой случай: "Однажды, когда я был молод и жил в городе, где ты родился, я вышел на улицу в субботу, хорошо одетый, в новой меховой шапке. Навстречу мне попался христианин. Одним ударом он сшиб мою шапку в грязь, крича: "Еврей, убирайся с тротуара!"