|
Выявленное психологией значение, которым обладают бессознательные процессы при возникновении религиозного переживания, явно непопулярно как среди правых, так и среди левых идеологических сил. С точки зрения первых, решающим является откровение, данное человеку, для других — все это бессмыслица, а у человека вообще нет никакой религиозной функции, и если он во что-то и может верить, так только в партийную доктрину, где неожиданно интенсивно и проявляется чувство веры. К этому стоит также добавить, что различные конфессии утверждают совершенно разные вещи, но, несмотря на это, каждая из них убеждена, что обладает абсолютной истиной. Но сегодня все мы живем в одном мире, и расстояния измеряются уже часами, а не неделями и месяцами, как это было прежде. Экзотические народы перестали быть экспонатами, на которые с изумлением взирают в музеях народов мира. Они стали нашими соседями, и то, что раньше считалось прерогативой этнологов, сегодня превратилось в политическую, социальную и психологическую проблему. Началось взаимопроникновение мировоззрений, и уже не так далеко то время, когда вопрос о взаимопонимании потребует своего безотлагательного решения. Однако взаимопонимание невозможно без глубокого постижения противоположной точки зрения, что несомненно приведет к взаимовлияниям 'Per definitionem (лат.) — по определению. — Примеч. пер. Настоящее и будущее 235 с обеих второй. Колесо истории проедет тогда по тем, кто видит свое жизненное призвание в упорном сопротивлении неизбежному процессу развития, сколь желанной и психологически необходимой ни была бы приверженность сущностным и добрым сторонам собственной традиции. Несмотря на все различия, человечество властно заявляет о своем единстве. На эту карту уже поставила марксистская доктрина, в то время как демократический Запад по-прежнему уповает утвердить свое положение с помощью техники и экономической помощи. Коммунизм не упустил из виду чрезвычайную значимость мировоззренческого элемента и универсальность базовых принципов существования. Опасность мировоззренческой слабости с нами разделяют и экзотические народы, и с этой стороны они. столь же уязвимы, как и мы. Недооценка психологического фактора, вероятно, будет мстить за себя еще больнее. Поэтому сейчас самое время действительно устранить здесь нашу отсталость. Но в первое время это останется не более чем благим пожеланием, ибо насущная необходимость самопознания все еще явно непопулярна, она кажется неприятно идеалистичной, попахивает нравственным самокопанием и в конце концов связана с раскрытием той самой психологической тени, которую по возможности стараются не замечать и о которой никто совсем не хотел бы говорить. Эту задачу нашего времени приходится жестко характеризовать как почти неразрушимую. Она ставит высочайшие требования нашей «responsabilite»' и готова в любой момент вновь превратиться в «trahison des clercs»2. В первую очередь она стоит перед людьми, руководящими и обладающими влиянием, имеющими интеллект, необходимый для постижения ситуации, сложившейся в современном мире. От таких людей можно было бы ожидать, что они будут советоваться со своей совестью. Но поскольку речь идет не об одном только интеллектуальном постижении, но и о желании сделать нравственные выводы, то, к сожалению, никакого повода для — 170 —
|