|
*** Г-жа А., давно разведенная с мужем, знала, что приближается к менопаузе. Месячные стали нерегулярными и она поняла, что они скоро прекратятся. У нее была хорошая, интересная работа, и она была в теплых, дружеских отношениях с двумя своими взрослыми детьми. Позади были несколько романов с мужчинами, но так как она боялась повторения несчастливого замужества, жить одной и быть самой себе хозяйкой ее вполне устраивало. Она знала, что все еще привлекательна, и надеялась на встречу с мужчиной, с которым будет счастлива. Ей приснилось, что она стоит на перекрестке. Она вспоминает, что здесь раньше была прекрасная клумба, но теперь это место заасфальтировано. Одна дорога ведет вверх на холм, к дому, где она жила в детстве — несчастливым единственным ребенком. Про другую дорогу она не знает ничего, знает только, что должна по ней идти, эта дорога — для нее. Ассоциации г-жи А. на сновидение показывали, что она жалеет об окончании детородного периода (прекрасная клумба заасфальтирована), но понимает, что ей больше нет нужды регрессировать к несчастливому доэдипальному ребенку, которым она была когда-то. Ей ясно, что теперь у нее есть взрослое Собственное Я, на которое она может опереться. Детородные годы были самыми счастливыми в ее жизни. Она знает, что привлекательна и умна, у нее есть профессия и место в мире, а значит — выбор, которого не было у несчастного ребенка. Множество других видов творчества лежат перед ней неизведанной дорогой взрослой жизни. *** Моим вторым примером послужит пациентка, возраст которой приближался к пятидесяти. Менопауза стала для нее жестоким личностным кризисом, так как вынесла с собой на поверхность проблемы, которые сопровождали ее всю жизнь и касались смерти ее отца, случившейся, когда она была маленькой девочкой. Г-жа В. приехала в Лондон из Шотландии в семнадцать лет. Она была живой, хорошенькой девушкой с приятным шотландским выговором, который сохранился у нее и по сей день. Своей теплотой и искренностью она завоевала много друзей, а через два года встретила и своего будущего мужа. Это был сильный мужчина старше ее, и она чувствовала, что он защитит ее и будет о ней заботиться, как заботился бы отец, останься он жив. Отец г-жи В. был убит на войне, когда ей было три года. Единственным зрительным воспоминанием о нем, которое у нее сохранилось, были его ярко-голубые глаза, с нежностью глядящие на нее, и еще чувство крепкой поддержки и защищенности, когда он нес ее на широких плечах через лес, окружавший их деревню. Сперва она с легкостью приняла рассказ матери, что папа ушел в лес и не вернулся. Когда позднее мать рассказала ей правду о его смерти, девочка слабо реагировала, потому что вряд ли могла оплакивать человека, которого едва знала. Брак и смена идентичности (одинокая женщина/замужняя женщина), казалось, не доставили ей затруднений. Фактически же, она жила теперь в двойной реальности, ибо (как и у многих травмированных людей) часть ее продолжала жить жизнью маленькой девочки, которой она была, когда был убит отец, и время с той поры как будто остановилось для нее. Другая ее часть, однако, продолжала расти и взрослеть. Таким образом, она жила одновременно в реальностях настоящего и прошедшего. Эту двойственность усугубляла мать г-жи В., от которой дочь не смогла отделиться и взяла с собой в собственную семью. Муж г-жи В. согласился с этим и, со своей стороны, углублял зависимость обеих женщин от него. — 89 —
|