|
А когда они уже повешены, каково им тогда? С сердцем, в котором нет ничего, кроме ненависти, они стремятся вернуться обратно в земную жизнь и продолжают приносить другим несчастья. Они воздействуют на людей, и те становятся одержимыми. Я был полон ненависти, когда меня вешали, и сказал себе, что, если есть жизнь после смерти, я, так сказать, восстановлю свои права – отомщу, и месть моя будет кровавой. Вы еще помните Тили – девушку, жившую со мной по соседству? Я уже рассказывал вам о ней. Она часто посещала ваши собрания. Однажды я пошел за ней и благодаря ей попал к вам. Здесь я переменил свой образ мыслей и достиг высшей жизни. Тили всегда оказывала на меня доброе влияние; она с радостью беседовала бы со мной почаще, но моя мать ревновала меня к ней и не давала нам встречаться. Она мерзко вела себя по отношению и к родственникам Тили. А в день моей казни ее злоба переросла в бешеную ярость, так что она стала ходячим ужасом для всех соседей. Она сломала все заборы и забила все окна нашего дома, выходившие на соседские дома. Она бы с удовольствием застрелила каждого, кто встретился бы ей на пути. И будь ружье моего отца заряженным, моя мать навлекла бы на себя очень большие неприятности. Тили была моим Ангелом-хранителем, и с помощью вашего кружка мне удалось обуздать свою ненависть. Теперь я стараюсь помочь другим исходя из истинного понимания жизни и смерти, которое вы мне дали. Моя задача в том, чтобы помогать таким несчастным, как тот бедняга, который был здесь до меня. Я стараюсь повлиять на людей так, чтобы они поступали по справедливости. Если кого-то приговорили к смертной казни, то приговор не нужно приводить в исполнение; нужно лишь дать человеку шанс исправиться. Ни один человек не имеет права отнимать у другого жизнь. Никто не должен никого убивать – даже именем закона. Мы все – дети Божьи. Все мы ошибаемся, и сильный должен помогать слабому. Если кто-то кого-то убил, то ему не приходится ожидать ни справедливости, ни милости. Судья и суд – разве они еще способны испытывать человеческое сострадание к убийце? Почему они должны сразу его убить, вместо того чтобы дать ему шанс исправиться? Почему у них не находится для бедняги даже доброго слова? Почему они не придут к заключенным и не расскажут им о высшей жизни, почему там нет медиумических кружков, почему никто не пытается им помочь? Если бы смертная казнь была отменена, убийств сразу стало бы меньше. Когда людей вешают, их сердца полны ненависти и жаждут мести; и у них только одно на уме – убивать, убивать, убивать! Воздействуя такими мыслями на особо восприимчивых людей, они подбивают их на самые различные преступления. — 146 —
|