|
Старинная французская пословица гласит: «Каждый стареет так, как он жил». В этих словах заложен глубокий смысл. Тело с каждым годом стареет, но душа… Душа нематериальна, и если она пребывает с Богом, то к старости приносит обильный плод. Святитель Феофан Затворник, говоря о возрастах добродетельной жизни христианской, так описывает возраст мужеский (то есть зрелый, совершенный): «Это — время, когда внутренняя борьба утихает и человек начинает вкушать покой и сладость духовных благ. Земледелец, после жатвы вкушающий плоды трудов, также тесто, заквашенное и вскисшее, вполне образовавшееся — это образы совершенного возраста. Премудрый Сирах изображает действование премудрости, как она сначала мучит и испытывает любимца своего, потом обращается к нему, возвеселяет его и открывает ему тайны свои (Сир. 4, 18 и далее). Это последнее — характер духовного мужа. Мужу мы приписываем твердость, степенность, непоколебимость, опытность». Священник и врач о. Валентин Жохов о зрелом христианине пишет: «Перед нами не старик, а старец, вызывающий благочестивые чувства. Таких христиан с иконописным ликом можно встретить именно среди православных. Благообразие не приходит само собой, а является следствием их трудов и терпеливо понесенных болезней». Один мой давний приятель рассказывал, что он долго искал Истину, размышлял о вечности, но окончательно утвердился в Православии после того, как встретился взглядом с пожилой женщиной, возвращавшейся с церковной службы. «Сколько простоты, скромности, благородства было в ее внешности, походке. А в глазах было столько доброты!» — вспоминал он. Наверное, многим православным знакомо то волнительно-благоговейное чувство, которое испытываешь, общаясь с опытным старцем, духовником. На сердце после таких встреч сладость, мир, покой. Однако большинство теперешних пожилых людей — дети тридцатых-сороковых годов. Год за годом, десятилетие за десятилетием в их душах наводили атеистический «порядок». Партия, комсомол прививали им свои ценности. Переосмыслив жизнь с течением времени, особенно в последние годы, кто-то из них пришел в храм, покаялся, обрел Бога, а иные продолжают быть верными идеалам юности, тратят время и увядающие силы на митингах, клеймят последними словами власть, полны обиды и разочарования. Печаль становится для них так же естественно, как дыхание. Еще бы, по-человечески их можно понять: жизнь прошла, а справедливость так и не найдена. Должности и заслуги — в прошлом, деньги обесценились в ходе реформ. Душа скорбит, тревожится; ощущение надвигающейся немощности, страх и горечь реального или воображаемого одиночества лишают ее мира. Бывает, что старики накладывают на себя руки, и случаев таких, к великой скоби, становится все больше. — 63 —
|