|
Идеи отношения во многом определяли особенности поведения больных. Они переставали посещать общественные места, старались реже выходить из дома, порывали прежние контакты с друзьями, становились необщительными, замкнутыми. У некоторых больных появлялись вялость, некоторое снижение активности, продуктивности. Возникавшие мысли о собственной неполноценности касались иногда не только излишней полноты, но и уродства какой-либо части тела («кривые ноги», «бесцветное лицо», большой нос). Таким образом, у некоторых больных уже на раннем этапе болезни имелась полидисморфомания. В ряде случаев у больных появлялась склонность к самоанализу, бесплодному рассуждательству о смысле жизни, выработке системы самоусовершенствования. Больные строили свою жизнь по канонам любимых литературных героинь и желали походить на них внешностью. Они постоянно анализировали свой внешний вид, старались его «изменить», «улучшить» (конный спорт, художественная гимнастика, плавание и т. д.). Интенсивные занятия спортом по существу становились началом «коррекции» недостатка внешности. Через 1 /2—2 года с момента возникновения мыслей об излишней полноте появлялось стремление к похуданию с помощью еще более активного метода — самоограничения в еде. Начальный этап синдрома представлял собой определенную систему пищевого поведения, сознательно направленного на коррекцию имеющегося «недостатка» (отказ от еды, прием гормональных, анорексигенных, слабительных средств, интенсивные физические упражнения и т. д.). Многие больные испытывали сильный голод, постоянно думали или говорили о еде. Дома они часами готовили пищу, наслаждаясь ее запахом и видом. Часто голод заставлял больных нарушать установленную диету, они съедали много пищи, хотя волновались при мысли, что могут поправиться, и снова начинали ограничивать себя в еде или отказываться от нее. Подобное поведение через 1—2 года приводило к значительному похуданию с соматоэндокринными нарушениями (гипотермия, брадикардия, аменорея, акроцианоз, трофические расстройства и т. д.). Помимо описанной симптоматики, у больных все большее место начинали занимать психопатоподобные, с преобладанием эксплозивности, явления (раздражительность, злобность, капризность). При уговорах поесть больные грубили, кричали, требовали оставить их в покое. Наряду с убежденностью в чрезмерной полноте у больных появлялись или усиливались идеи физического недостатка другой тематики («уродующие веснушки», «широкий нос» и т. д.). Таким образом, у одних больных, как уже описывалось, дисморфоманические идеи иной тематики предшествовали возникновению синдрома нервной анорексии, а у других — присоединялись к нему на более отдаленном этапе. Больные стремились устранить и эти «дефекты» внешности употреблением косметических средств, лекарственных препаратов. Они придумывали собственные, далеко не безразличные для здоровья методы «коррекции» (прижигание веснушек раствором йода и т. д.). — 60 —
|