|
Современный и скептически настроенный нейрофизиолог, мысля в категориях и узких границах своей профессии, возразит в связи с этим, что перед нами самый примитивный и соответствующий уровню той эпохи взгляд на целостную деятельность головного мозга, что совершенно наивно и недопустимо помещать волевые интегрирующие функции исключительно в передний мозг, а слуховые, вербальные — в задний: когда известно, что даже самые элементарные двигательные реакции имеют многоуровневое представительство в головном мозгу и что мозг действует не линейным, а сложным сетевым образом. Но ошибки Маньяна в данном случае обусловлены не тем, что он плохой психиатр, а тем, что плохой или, вернее, слишком доверчивый нейрофизиолог и тем, что взялся объяснять известные психиатрические данные не известными физиологическими. Для обнаружения этого факта необходимо лишь повернуть первоначальное рассуждение на 180 градусов: прием часто помогающий извлечь рациональное зерно из положения, выглядящего неверным в первом приближении к истине. Корректной была бы следующая констатация и следующее представление фактов нейро-физиологу: я как психиатр не знаю, как это происходит, но сообщаю для размышления, для последующей специальной расшифровки модель распада до этого целостной, единой психической деятельности, который проходит через такие-то и такие-то этапы дезинтегрирующего процесса; по особенностям внешнего проявления этого процесса, каковыми являются хорошо изученные феномены психических расстройств, можно предположить то-то и то-то, но это уже не наша сфера деятельности, она требует иных средств исследования и сопоставления их данных с психиатрическими находками: нечто подобное Маньян пишет сам, когда предлагает содружественный клинико-лабораторный метод локализации психических функций по характеру эпилептической ауры. При таком подходе словарь психиатрических терминов становится задачником для нейрофизиолога, решение которого должно приблизить понимание деятельности головного мозга, а само наличие такого вопросника, созданного трудами клинической психиатрии, является неоценимым подспорьем для исследований здоровой психики. Но маньяновское наследие интересно более всего не отклонениями от основной линии клинической психиатрии, а напротив — постоянным возвращением к ней, отчего судьба его верно отражает судьбу самой науки, ее неизбежный кризис развития, обусловленный изначально заложенным в ней противоречием между огромностью задач исследования и предвзятостью и ограниченностью толкования вскрываемых ею общечеловеческих фактов. — 352 —
|