|
Она вернулась к работе, возобновила прежние знакомства — прежде всего с человеком, видимо, ее обманувшим, обещавшим на ней жениться. После ряда объяснений предполагаемое бракосочетание расстраивается окончательно — это вызвало у больной моральный шок, тоску и разочарование (апрель 1886г). Она уже стала оправляться от этого удара, когда к концу сентября у нее вновь развилась многоречивость, ее трудно было понять, она дурно говорила о всех, без конца пела. В это же время у нее нагноился палец руки — в связи с чем, 28 сентября, она поступила в больницу Bichat. Перед этим умственное возбуждение ее непрерывно возрастало — к названному дню она была уже в тяжелом состоянии. 1 октября ее перевели в больницу Св. Анны. При поступлении она выглядит как характерная маниакальная больная с речевым и двигательным возбуждением: бегает с растрепанными волосами взад-вперед по комнате, поет, кричит, произносит сумбурный набор фраз, повторяет одно и то же, оголяется, напяливает на себя разную одежду, начинает вдруг громко хохотать. Двигательная сфера ее также представляет собой совершеннейший хаос. Но доминирует в клинической картине пение. Она истошным голосом, невероятно громко распевает любовные песенки — придает им не свойственное им суровое звучание и сопровождает их утрированной, размашистой жестикуляцией. Эротическая окраска сохраняется у нее и поныне. Песни ее часто прерываются вставными репликами, отражающими калейдоскоп меняющихся идей, а также — непристойностями, бранью, проклятиями. Другой существенный аспект, и он также обнаруживается у нее и сегодня — это галлюцинаторно-бредовой характер ее мании. Речь ее состоит не просто из кусков, лишенных связи между собою, каждый из них по отдельности имеет на самом деле определенное значение. Впечатление бессвязности создается совокупностью фраз, беспорядочно сменяющих одна другую. Больная, судя по ее виду, галлюцинирует и эти речевые фрагменты являются по-видимому ответами и вопросами, обращенными к собеседнику, чей голос ей слышится. Но так бывает не всегда. В иных случаях речевой рефлекс маниакальных больных, разражающихся каскадом фраз в ответ на незначительнейшие внешние стимулы, действует и у нее: достаточно слова или жеста, чтобы вызвать поток слов, стоящих в понятной связи с вызвавшей его причиной. Если присоединить к этому любовный характер бреда больной, произнесение ею непристойностей, нецензурных слов, приглашений определенного свойства, а также мастурбацию, которой больная занимается безудержно и безостановочно, то картина ее заболевания станет более или менее полной. Вот отрывки из ее речей, которые нам удалось записать и которые могут дать верное представление о бессвязности, скорости ассоциирования идей и содержании ее бреда. — 243 —
|